- Прошу, майор.
Главный инженер почесал за ухом, скорбно вздохнул и приказал:
- Лейтенант, вперед.
Повторялась сцена на космодроме.
- Слушаюсь, - обреченно отозвался лейтенант и направился к подъемнику. Он уже занес ногу, чтобы поставить ее на вынырнувшую из шахты площадку, как вдруг мы услышали...
Негромкий, протяжный и невыразимо тоскливый вой донесся снизу. Вибрируя и отражаясь от стен, он прокатился по атриуму. Начавшись с тихого стона, вой усилился до львиного рева, потом снова сник до жалобного, щемящего сердце плача. Лейтенант кошкой извернулся и шарахнулся прочь от подъемника, словно перед ним распахнулась пасть крокодила.
- Не могу, товарищ майор. Никак не могу. Хоть под трибунал отдайте.
Майор поперхнулся, откашлялся и тихо доложил полковнику:
- Товарищ командир, он не может.
Полковник Петров закрутил головой, словно воротник комбинезона внезапно стал ему тесен, вытянулся в струнку и отрапортовал:
- Он не может, товарищ генерал. Что прикажите делать?
Я повернулся к Ерофею, с любопытством прислушивающемуся к долетающим из шахты звукам. Домовой даже ладонь к уху приставил, чтобы лучше слышать.
- Что ты об этом думаешь, полковник?
Ерофей поскреб в бороде и смутно сообщил:
- Когда силы зла властвуют безраздельно, надлежит соблюдать сугубую осторожность. Мне кажется, наступает именно такое время.
- Ну, положим, такими фокусами нас не испугаешь. Дело знакомое. Подумаешь, воет... Очисти и побыстрее.
Ерофей достал неизменный прутик омелы и принялся терпеливо охлестывать каждую появляющуюся площадку. Техники почтительно ждали, затаив дыхание. После случае в ангаре никому и в голову не приходило смеяться над действиями Ерофея. Полагаю, вознамерься он станцевать лезгинку, это тоже восприняли бы как должное. Наконец домовой решил, что профилактика проведена достаточная и подал пример, первым шагнув в лифт. Я торопливо бросился следом, схватив Петрова за руку. Мне хотелось его кое о чем расспросить, но впечатлительный командир станции впал в сомнамбулическое состояние и не мог связать двух слов, только шептал что-то бессвязное. Сцена в ангаре и какие-то мне пока неведомые происшествия полностью выбили его из колеи.
- Вот оно... То самое...
- Какое самое? - презрительно бросил Ерофей.
Но Петров закатил глаза и мне пришлось поддерживать его, иначе он рухнул бы на пол.
К злополучным контрольным щитам мы подошли строем. В коллективе чувствуешь себя гораздо увереннее. Петров немного воспрял духом, и потому первым предупредительно распахнул дверцу. Я поспешно зажал нос - таким зловонием пахнуло из шкафчика.
- Это што де, у вас дюбой божед так заптосто откдыть шкаф уптавдения? - прогнусавил я.
- Э-э... - выдавил Петров. - Они как правило опломбированы и закрыты.
- А как не пдавидо?
- Пять суток ареста, майор Сидоров.
- Есть! - с готовностью вытянулся главный инженер. - Десять суток ареста, лейтенант Ломанов.
- Есть! - живо среагировал техник. И угрожающе добавил: - Ну, погоди...
Я представил, как разольется волна наказаний на следующей ступеньке. Лет десять в общей сложности получится... И я разозлился. Стоять с зажатым носом было глупо, хотя на мне и красовались генеральские погоны. Как ехидно заметил один из писателей, это еще не основание, чтобы молоть чепуху. Я набрался мужества и разжал пальцы. Боже, ну и запашок.
- А мышей в шкафах вы не развели? - спросил я у Петрова. - С момента сдачи станции в эксплуатацию хоть один человек сюда заглядывал?
- Вообще-то во время регламента, как правило... - неуверенно ответил полковник, сам себе не веря.
- А как не правило? На самом деле? Паутину я вижу. Пыль вижу. Ржавчину вижу. И еще кое-что. - Я указал пальцем на темную массу, издававшую тот самый аромат. - Что это? Нет, я не вас, майор, спрашиваю. Мне хочется услышать ответ от полковника.
Петров переступал с ноги на ногу и нерешительно потрогал темно-коричневую кучку, поднял запачканный палец и повертел под носом.
- Не знаю, товарищ генерал.
Весь технический штаб станции, лучшие специалисты, собрались вокруг полковничьего пальца и внимательно обследовали его. Вердикт был единогласным и категорическим: не знаем! Только Ерофей, подозрительно крутивший носом, с шумом потянул воздух, скривился и смачно плюнул.
- Головы садовые. Звезд на погонах - целую галактику соорудить хватит, а собачьего кала не видали.
Последовала немая сцена, как в "Ревизоре". Полковник Петров выпученными глазами уставился на свой палец, поднятый для всеобщего обозрения.
- Ка-акого?
- Собачьего, - спокойно повторил Ерофей.
Полковник затрясло, он побелел и припустился куда-то бегом.
- Слабак, - сквозь зубы процедил ему вслед Ерофей.
В загаженном шкафу мы также нашли более чем странную записку. Она гласила: "Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от..." Записка была составлена из вырезанных маленькими ножничками с кривыми лезвиями газетных строк, наклеенных на чистый лист бумаги. Что-то это мне напомнило. Но что?
6. ОПЕРАЦИЯ "ФРАНЦУЗСКИЙ ПУДЕЛЬ"
Мне происходящее до крайности не понравилось, Ерофею тоже. Чувствовалась какая-то излишняя, нарочитая театральность. Пыльные закутки, потом зловещие знамения... Настоящие злые силы действуют тоньше, они не афишируют себя попусту. Но с другой стороны от фактов не уйти - служба на "Свароге" пошла наперекосяк. Офицеры долго упирались, но под моим нажимом, а отчасти с перепугу, начали рассказывать.
Только теперь немного приподнялась завеса таинственности над царившем на "Свароге" всеобщим ужасом, который подавил всех и вся.
С некоторых пор на станции начали отказывать механизмы. Дело привычное, никаких других эмоций кроме легкой досады вызвать не могло. Неполадки были раньше, не прекратятся и в будущем. Техники, правда, с ног сбивались, однако определить причину отказов не могли. А потом нашелся наблюдательный человек, который заметил, что рядом с отказавшим блоком непременно имеются отпечатки звериных лап. Чуть позднее начали появляться и дурно пахнущие лужицы.
- А не мог сюда кто-нибудь завести собаку? - начал я с наиболее логичного предположения. Не следует умножать сущности сверх необходимого. - Знаете, солдаты обожают всяких зверушек. Да и неписанная традиция по сей день благополучно здравствует. По-прежнему все стремятся на станциях иметь какого-нибудь зверька, ведь даже сами офицеры иногда не прочь побаловаться с ним. Короче, - в лоб спросил я, - вы можете гарантировать, что на станцию не попала контрабандой собака?