Громкие возгласы, доносившиеся из коридора, нарушили течение моих светлых мыслей.
— Проходите, товарищ Ташков! Я рад вас видеть, товарищ Пенчев!
— Ах, как вам идет эта кофточка, товарищ Ташкова! У вас очаровательная прическа, товарищ Пенчева!
Я расслышал и другие голоса, но не такие мелодичные, потому что люди, поднимаясь на четвертый этаж, как правило, запыхиваются.
Мужские голоса сказали:
— Здравствуйте, милая семья!
Женские добавили:
— Эта кофточка из Парижа.
— Хотите — дам вам адрес моей парикмахерши?
Потом все затихло. Столовая в противоположном конце квартиры, а через три двери слышно плохо. Да и мама отличная хозяйка — она так оборудует стол, что все рты заняты.
Я попробовал уснуть, но не смог и опять начал мечтать. На этот раз я позволил Хуаните сесть рядом со мной в ложе. Дал ей небрежно пригоршню золотых перстней с камнями, как лесные орехи. От радости и признательности она заплакала. Обещала три года не ходить в школу, чтобы окончить ее вместе со мной. На выпускном вечере мы будем танцевать с ней двадцать шесть раз. И все время танго.
Часы пробили полвосьмого: «Данн!».
Мечты мои разлетелись, и я подумал уже совсем трезво: «Если я пойду с дядей Геннадием и помогу ему, то откроются две возможности: либо найти клад, либо не найти его. В первом случае он все же даст мне что-нибудь. Хотя бы на такси. Во втором — я вернусь пешком и с пустыми руками, но беда не велика. Все равно мне не хочется спать…»
Я встал, оделся. В окно заглядывала круглая луна. «Значит, будет нам освещение!» Я легко прошел по коридору. Если бы жил с индейцами, они, наверное, звали бы меня Бесшумный Шаг. Когда я проходил мимо столовой, кто-то крикнул:
— Стой!
Но это относилось не ко мне, потому что тот же голос продолжал:
— Уже сейчас пора мне распустить пояс. Потом будет поздно!
Через пять минут я был на лестнице, а еще через минуту — на тротуаре. Сделав вид, будто меня послали по делам, я обошел мусорные ведра, которые, как нарочно, поставили перед дверьми, чтобы о них спотыкались запоздалые прохожие. Я не пнул ни одно из них. Звон жести мог бы меня выдать. Да и желания не было. Когда человек наметил высокие цели, он мусорных ведер не пинает.
Следуя все время по маленьким улочкам, я без помех вошел во дворик дяди Геннадия. Он встретил меня удивленно:
— Думал, что ты не придешь! Молодец! Молодец!!! Ты не ошибся… — Он посадил меня на лавочку перед дверью и добавил: — Через минуту буду готов!
Потом он ушел и вернулся с контрабасом. Я оторопел:
— На что тебе это?
— Это не контрабас, а только футляр от него. Одолжил у соседа. Туда я запрятал кирку и лопату, чтобы не привлекать к себе внимания…
Хотелось мне сказать ему, что так он привлечет к себе больше внимания, но смолчал, решив, что, если я буду критиковать, он может отослать меня домой.
— А фонарик у тебя есть? — спросил я.
Он напяливал поверх рубашки старую оборванную кофту:
— У меня есть свеча и спички.
Мы пошли, выбирая улицы потемнее, но когда дошли до цирка, пришлось пересекать бульвар.
— Не лови ворон! — дернул меня мнимый контрабасист. — Навстречу идут дети! Если пойдут за нами, всей нашей затее крышка!
Мы обогнули старую площадь и вышли на шоссе, откуда виден большой жилой дом строителей. Они сделали его себе одиннадцатиэтажным с шестью подъездами — от «А» до «Е». Когда он светится почти всеми своими окнами, то похож на кроссворд с несколькими не заполненными клетками. И тут как раз два соседних квадратика засветились. Как будто в кроссворд вписали еще две буквы. Интересно, получит ли наша задача правильное решение?