зоревые, каменные ангелы славу трубят. Хрустальные люстры в три яруса сияют, полы мраморные, потолки расписные, стены расшитым штофом обтянуты. Кавалеры да дамы в таких нарядах, каких Гретка никогда прежде не видала. Скрипки поют, да так сладко, что сердце замирает и кажется - вот он, рай, рядом с тобой. Только руку протяни и притронешься к нему, возьмешь кусочек в пригоршню. Слуги отвели мастерицу на самую верхотуру, где лепились мелкие балкончики - внизу их незаметно, а сверху все видать, как на ладони. Стул принесли с бархатной подушечкой, поднос с вазончиком цветного стекла и сладостями. Панна Сапфира танцевать ушла, сети свои шелковые, ласковые раскидывать, приваживать охотников до ее общества, а Гретка застыла, не шелохнувшись. Час так она сидела, или два, или все пять? Ни к чему не притронулась, только смотрела да смотрела, сходятся да расходятся внизу танцоры, как кружатся пары, как вращается пестрая круговерть. До рези под веками, до ломоты в намертво стиснутых пальцах, до головокружения. Панна Сапфира сказала чистую правду: никогда прежде Гретка Немецова, мещаночка-рукодельница, не видывала подобных балов и не бывала в таких богатых домах. Вот, значит, как проводят дни и ночи платья, увезенные в дорогих коробах из ее мастерской. Сделанные ею вещи живут там, куда самой мастерице хода нет. Или все же есть? Закончились танцы, на скрипучих цепях спустили звенящие люстры, начали гасить свечи. Гретку отвели вниз, в холодные мраморные сени, где лукаво и презрительно щурились со своих постаментов каменные женщины, одетые лишь в цветочные гирлянды и схожие обликом с панной Сапфирой. - По душе ли тебе здесь? - вопросила неспешно спустившаяся к ней по широкой лестнице Сапфира. Черно-бурый с рыжиной мех стекал с ее точеных плеч, камни на платье вспыхивали ослепительными искрами. - Вижу, что по душе. Так вот, вернувшись в свою конуру, поразмысли над тем, что ты можешь бывать здесь всякий день. И не от случая к случаю, таясь в темном углу, но посещать эти дома как равная. Как моя приближенная. Ты хочешь этого, Грета? Хочешь? Ответь мне, ответь честно! - она заглянула в глаза Гретки и улыбнулась, торжествующая и прекрасная. - Вижу, что хочешь. Что ж, все в твоих руках. И мое счастье тоже в твоих ловких руках, мастерица. Запинаясь, с тяжелым сердцем побрела Гретка домой, неся короб с неоконченным платьем панны Сапфиры. Креспита, заслышав шаги, выбралась из каморки. Засуетилась вокруг хозяйки, путаясь под ногами. Уставшая и раздраженная Грета в кои веки прикрикнула на подопечную. Креспита съежилась, испуганно втягивая слишком большую для ее тщедушного тельца голову в узкие плечи. Мастерица разложила платье на столе, достала шкатулки с камнями и шпульками разноцветных нитей, бархотки с воткнутыми иглами, наперстки и маленькие пяльцы. Креспита, как зачарованная, разглядывала сияющее богатство, опасливо тянула пальцы ближе. Нынче вечером ее болтовня казалась Грете почти внятной. Стежок за стежком - плывет игла между шелковых складок. Нанизывая жемчуг и бисер, обметывая кромки, пришивая кружева и камни. Оплывает свеча, течет мимо ночь. Грета шьет, откусывая кончики нитей, Креспита, по-собачьи свернувшись на полу, смотрит на нее. Рукодельница роняла беззвучные слезы на мягкую ткань, сама не ведая, почему плачет. Что оплакивает, какую потерю? Она потеряла счет времени, когда в дверь к ней забарабанили, часто и тревожно. Креспита в страхе забилась под стол, Гретка неохотно выбралась из-за стола. Пошла открывать, держась за ноющую от боли спину. - Грета, пани Грета, будьте ласковы, помогите!.. - на крыльце, заламывая руки, металась ее соседка Беата, бледная, напуганная. - Риша моя... Риша на сносях, рожает она, Риша, кровь с водой из нее так хлещет!.. - Я же не повитуха!.. - растерялась Грета. - За повитухой я сама сбегаю! Сейчас вернусь, одна нога здесь, другая там! - причитала матушка Риши. - Вы всегда заполночь засиживаетесь, побудьте с ней! Боюсь ее одну оставить! Пани Грета, ради бога, ради пресвятой Матери, вы ж завсегда были к людям добры, посидите с моей Ришей, я мигом обернусь! - она схватила мастерицу за руки, поволокла за собой, не слушая ее протестов. - Просто говорите с ней... Риша, Ришенька, бегу уже, видишь, бегу!.. Под утро Грета вернулась к себе. Не чуя ног, оглохнув от воплей роженицы, истеричных причитаний ее матери и ворчания старой повитухи. Проклиная себя за излишнюю отзывчивость, из-за которой она напрасно потратила время - а ведь она могла бы сейчас заканчивать работу над платьем. Распахнула дверь и застыла на пороге, обомлев и онемев. Креспита опорожнила шкатулки, рассыпав разноцветные стразы по полу. Размотала катушки с золотыми нитями, густой паутиной заплетя комнату. Изрезала кружева и ленты, истыкала платье иглами с подвернувшимися под руку нитями. Первые солнечные лучи пробились через окно, скудоумная нищенка сидела на полу, раскинув ноги и улыбаясь от уха до уха. Впервые на памяти Греты побродяжка улыбалась, растягивая толстые губы в непривычном к тому движении, и скверно вылепленное ее лицо казалось почти прекрасным, как у панны Сапфиры. Креспита улыбалась, преданно таращась на идущую к ней Грету. Тонкие нитки рвались с едва слышным звоном, тяжелые ножницы сами легли в руку, а Креспита все улыбалась, глядя на обожаемую хозяйку и не чуя беды. Красная кровь разлетелась брызгами по белизне накрахмаленного передника. Впиталась в мягкость алого шелка, упругими рубинами легла на переплетение золотых нитей. Креспита мешком грузно сползла вниз, Грета возвышалась над ней, сжимая холодные кольца ножниц, и в ушах ее стоял беззвучный стон: - За что, Грета, за что?.. Пелена спала с глаз Греты Немецовой, тихой мещаночки, старавшейся "быть как все". На миг она увидела мир другим. Увидела платье, раскинувшее свои длинные рукава и широченные юбки, увидела сияющую своим совершенством вышивку, что создали ее собственные руки. Увидела золотые нити жизней и нанизанные на них камни человеческих судеб - то, что хотела показать ей Креспита. Увидела Креспиту, безымянную нищенку, ничью дочь в ореоле золотистого света и сломанных белых крыльев. Увидела, сморгнула - и все исчезло. Осталась только ее комната, озаренная светом нарождающегося утра, торжествующее в своей красоте платье госпожи Сапфиры да мертвая побродяжка на полу. Неловкими пальцами Гретка распустила завязки на испачканном переднике. Отыскала старый мешок и, стиснув зубы, зашила в него тело Креспиты, обернутое окровавленным батистом. Нищенка оказалась совсем легкой. Отперев дверь черного хода, Грета выволокла свою ношу на задворки дома. Там, в самому углу двора, притаился старый, давно иссохший и заброшенный колодец. Мастерица перевалила мешок через каменную закраину и прислушалась к донесшемуся из глубины глухому удару. - Никто не станет тебя искать, - беззвучно пробормотала она, закрывая рассохшуюся крышку. - Кому ты нужна, никчемная побродяжка. Гретка не ошиблась. Соседям она сказала, что Креспита просто-напросто ушла, стянув пригоршню стеклянных камешков. Мастерица вызвала плотника, и тот перестроил кладовку - бывшее жилище Креспиты - в шкаф для хранения тканей и готовых платьев. Вскоре о Креспите просто-напросто позабыли. Была и сгинула. Ведь она была всего-навсего слабоумной нищенкой, не способной толком связать два слова. - И что, все так и закончилось? - возмутился я. - О нет, все только началось, - Станислав пошевелился, диван под ним встревожено скрипнул. - Сапфира получила заказанное платье, без труда очаровав на рождественском балу герцога Фердинанда и став его метрессой. А мастерица Гретка Немецова стала ее личной портнихой, ее тенью и доверенным лицом, хранительницей ее секретов и тайн. Звезды улыбались прекрасной Сапфире, решительно прокладывавшей себе путь наверх. Для начала панна Сапфира законным путем сделалась из безродной проходимки знатной дамой, за наряды, вышедшие из-под иглы Гретки, раздобыв себе потребные бумаги. В мастерской пани Немецовой сшили роскошный камзол с куньим мехом и много всяких других вещей, с почтением поднесенных Сапфирой в день празднования дня ангела наследника престола, принца Августа - и спустя месяц наследник скончался от неведомой болезни. Герцог Фердинанд стал наследником императорской короны, и Сапфира поднималась по ступенькам вместе с ним. Три года наветами и соблазнами она устраняла тех, кого Фердинанд счел своими врагами или противниками, а Гретка во всем способствовала ей. Когда стало ясно, что старому императору осталось недолго, а Фердинанд уже примеривал корону, Сапфира вознамерилась избавиться от супруги своего патрона, заграничной принцессы. Гретка снова засела за шитье - и принцессу Исабель сжили со свету непрестанный кашель и грудная жаба. Дамы торжествовали, и тут случилось то, чего они никак не могли предусмотреть. Принц Фердинанд в припадке ревности своеручно задушил свою фаворитку. Поясом от сшитого Гретой платья, кстати. Взревновал он, как шептались украдкой, не к смазливому красавчику из своей свиты, что было бы понятно и объяснимо. Принц убил панну Сапфиру из ревности к тихой и незаметной портнихе, которая была ближе к прекрасной Сапфире, чем любой из живущих. Так это или нет, никто в точности не ведает. Сапфиру быстро и тихо схоронили в дешевом гробу на окраинно