— Вы? Простите, — возразил Прандтль, — но это не мое дело. Ваше дело решаю не я. Это меня не касается.
Он подошел к дверце в стене. Из руки, которая в ней появилась, должно быть, женской — я заметил лакированные красные ногти, — он взял' бумажную ленту и протянул ее мне.
«Угроза обходного маневра — тчк, — читал я, — подкрепления направлять в сектор VII — 19431 — тчк — за квартирмейстера седьмой оперативной группы дипл полк Ганцмирст — тчк».
Отложив ленту в сторону, я поднял голову и чуть наклонился вперед. В стакане плавала вторая муха. Должно быть, толстяк бросил ее туда, пока я читал. Я посмотрел на него. Он зевал. Выглядело это так, словно он агонизировал с разинутым ртом.
— Что это? — спросил Прандтль. Его голос донесся до меня откуда-то издалека. Я очнулся.
— Какая-то расшифрованная депеша.
— Нет. Это шифр, который еще предстоит разгадать.
— Но ведь это какое-то тайное сообщение!
— Нет, — он опять покачал головой. — Маскировка шифров под видом невинных сведений, наподобие личных писем или стихов, давно устарела. Каждая сторона пытается сегодня убедить другую в том, что ее послание не зашифровано. Понимаете?
— Отчасти…
— Теперь я покажу вам тот же текст, пропущенный через «ДЕШ» — так мы называем нашу машину.
Он опять подошел к дверце, вырвал из белых пальцев ленту и вернулся к столу.
«Инпеклансибилистическая баремисозитура ментосится, чтобы канцепудрийствовать неоткочивратипосмейную амб-рендафигиантюрель», — прочитал я и взглянул на него, не скрывая удивления.
— И это вы называете расшифровкой?
Он снисходительно улыбнулся.
— Это второй этап, — пояснил он. — Шифр сконструирован так, чтобы при расшифровке получился сплошной вздор. Это должно было окончательно убедить нас в том, что первоначальное содержание депеши не было шифром, то есть ее смысл лежит на поверхности и именно таков, каким кажется.
— А на самом деле? — подхватил я.
Он сделал движение головой.
— Сейчас увидите. Я принесу текст, пропущенный через машину еще раз.
Бумажная лента сплыла с ладони в квадратном оконце. Что-то красное сновало там, в глубине. Прандтль закрыл собою отверстие. Я взял ленту, которую он мне протянул, — она была теплой, не знаю уж, от прикосновения человека или машины.
«Абруптивно канцелировать дервишей относящих барби-мушиные снулообухи через целеративный тюрьманск рекомендуется проницательность».
Таким был этот текст. Я встряхнул головой.
— И что же вы будете с этим делать?
— Тут кончается работа машины и начинается наша. Кру-ух!! — крикнул он.
— Ну-у-у? — застонал вырванный из оцепенения толстяк. Затуманенными, словно покрытыми пленкой глазами он уставился в Прандтля, а тот отрывисто произнес:
— Канцелировать!
— Не-е-е-е, — заблеял фальцетом толстяк.
— Дервишей!
— Бу-у-у! Д-е-е-е!
— Относящих!
— О… от… — стонал он. Слюна струйкой текла между его губами.
— Барбимупшные!
— Be… мм… му-у-у… искуст… искусственные м… м! м!!! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — Толстяк разразился безудержным хохотом, который перешел в стон, заплывшее жиром лицо посинело, он рыдал, роняя слезы, исчезавшие в складках его мешкообразных щек, и хватал ртом воздух.
— Хватит! Кру-ух! Хватит!!! — загремел капитан. — Сбой, — повернулся он ко мне. — Ложная ассоциация. Впрочем, вы уже слышали почти весь текст.
— Текст? Какой текст?
— «Не будет ответа». Это все. Кру-ух!! — повысил он голос.
Толстяк всей своей затянутой в мундир тушей трясся на стуле, вцепившись колбасками-пальцами в стол. При крике Прандтля он затих, с минуту еще постанывал и наконец принялся обеими руками поглаживать свое лицо, словно утешая себя.
— «Не будет ответа»? — повторил я тихо. Вроде бы я совсем недавно слышал эти слова, но от кого — не мог вспомнить. — Содержание довольно скупое. — Я поднял глаза на капитана; его рот, перед тем искривленно-неподвижный, будто он пробовал что-то чуть горькое, сложился в легкую улыбку.
— Покажи я вам фрагмент, более богатый содержанием, мы оба могли бы потом пожалеть об этом. Впрочем, и так…
— Что «и так»?! — резко спросил я, точно за этими словами крылось что-то необычайно важное для меня.
Прандтль пожал плечами.
— Ничего. Я показал вам фрагмент современного шифра, впрочем не слишком сложного. Это был реально используемый шифр, и потому имел многослойный камуфляж.
Он говорил быстро, как бы стараясь отвлечь мое внимание от недосказанного намека. Я хотел вернуться к этому намеку и уже открыл было рот, но сказал только: