Звук поворачивающейся дверной ручки заставил Эгга виновато вздрогнуть и отойти от стола, и когда дверь открылась, он уже стоял спиной к столу и рассеянно рассматривал полку, битком набитую толстенными томами самого разнообразного содержания — от Аристотеля до «Жизни королевы Елизаветы».
Профессор Пиндар оказался человечком сгорбленным, суетливым и до того волосатым, что малость походил на обезьяну. Борода его начиналась от скул и закрывала грудь вплоть до предпоследней пуговицы жилетки. Тяжелые седые брови нависали над проницательными серыми глазами подобно тюремной решетке. На нем была черная скуфейка, из-под которой потоком струились седые волосы, спускаясь на воротник. Вельветовый пиджак его был весьма потерт, серые брюки давно забыли прикосновение утюга, а серые носки волнистыми складками опускались на серые ковровые тапочки. Его лицо (в той части, которая была видна) поражало худобой, а говорил он с присвистом и прищелкиванием, причиной чего были, должно быть, скверные зубные протезы.
— Итак, вы тот шамый молодой человек, который предштавляет виноторговую фирму (щелк-щелк), — сказал профессор. — Шадитесь (щелк). — Он показал на стул, потом, шаркая, подошел к столу и уселся в кресло. — Вы принешли мне шпишок вин… где же он, да (щелк), вот же он. Давайте пошмотрим. — Он похлопал себя по карману и достал очки в металлической оправе. — Вот! Да! Очень интерешно. Отчего это вы решили навештить меня, а?
М-р Эгг сказал, что ему посоветовал сделать это представитель фирмы «Бразерхуд».
— Я подумал, сэр, — продолжал он, — что если вам так не нравятся безалкогольные напитки, вы, возможно, оцените что-нибудь более полнокровное…
— Неужели, неужели? — сказал профессор. — Очень практично ш вашей штороны. Умно ш вашей штороны. Ешть ли у ваш что-нибудь приличное здешь? — Он помахал списком вин. — Хотя я не верю виноторговцу, который шам ищет покупателей!
М-р Эгг объяснил, что из-за растущей конкуренции фирма «Пламмет энд Роуз» вынуждена была прибегнуть к этому не очень достойному, зато весьма современному методу.
— Но, конечно, сэр, — доверительно сообщил он, — мы не утратили разборчивости. Я бы и не подумал, например, показывать такому джентльмену, как вы, список вин, который мы предлагаем отелям и ресторанам.
— Гм, — буркнул профессор Пиндар. — Ну… — И он начал комментировать указанные в списках вина, проявляя при этом познания, более чем неожиданные у пожилого ученого, чьи интересы сосредоточились на отцах церкви. Он сообщил, что предполагает заложить небольшой винный погребок, хотя для этого придется сменить полки, потому что прежние владельцы не уделяли должного внимания этой части дома, и погреб сейчас ни на что не годится.
М-р Эгг позволил себе небольшую шутку по поводу небрежения и расточительства, а потом оформил заказ на портвейн высшей марки, а также на несколько дюжин бутылок отборного бургундского: все это следовало доставить через месяц, когда погреб будет готов.
— Вы думаете поселиться здесь навсегда, сэр? — осмелился спросить он, вставая.
— А почему бы и нет? — рявкнул профессор.
— Рад слышать это, сэр, — сказал Монти. — Всегда ведь приятно иметь хорошего клиента.
— Да, конечно, — ответил профессор, успокаиваясь. — Во вшяком шлучае, я рашчитываю быть ждешь до тех пор, пока не закончу швою книгу. Возможно, на это уйдут годы (щелк)! Она называется «Иштория ранней христианской шеркви» (щелк-щелк). — В этот момент его челюсти чуть не выскочили, и м-р Эгг сделал инстинктивное движение, чтобы поймать их, а потом подумал: почему этот профессор взялся за тему, название которой он просто не в силах произнести?
— Вам это, нашколько я понимаю, нишего не говорит, а? — надменно спросил профессор, открывая дверь.
— Ничего, к сожалению, сэр, — вздохнул м-р Эгг, который знал, где провести черту между притворным интересом и признанием своего невежества. — Подобно барду Эйвона[1] если мне позволено будет так выразиться, я плохо знаю латинский язык и еще хуже греческий, и, боюсь, это единственное сходство между нами.
Профессор рассмеялся, что было небезопасно для его зубов, после чего послышался ужасающий щелчок.
— Миссис Тэббит, — позвал он, — проводите этого джентльмена.
Появилась экономка и выпроводила м-ра Эгга, рассыпавшегося в благодарностях.
«Ну, — подумал Монтэгью Эгг, — вот так загадочная личность! Мне совсем не хочется ошибиться. Интересно, кого бы можно об этом спросить?.. Минутку. Мистера Гриффита, вот кого. Он сразу все поймет.»
Случилось так, что он должен был вернуться в Лондон в тот же день. Закончив необходимые дела, он отправился навестить своего клиента и знакомого, который был старшим партнером в почтенной издательской фирме «Гриффит энд Сибрайт». М-р Гриффит выслушал его рассказ очень внимательно.
— Пиндар? — сказал он. — Я о нем никогда не слышал. Он пишет книгу о первых отцах церкви… Но ведь этим же занимается доктор Эбкок. Давайте позвоним ему. Алло! Это доктор Эбкок? Извините за беспокойство… вы когда-нибудь слышали о некоем профессоре Пиндаре, который пишет на ту же тему, что и вы? Нет?.. Не знаю. Одну минуту.
Он снял с полки несколько объемистых томов и бегло просмотрел их.
— По-видимому, ни в Англии, ни в Шотландии ему не присваивали профессорского звания, — вскоре сказал он. — Конечно, он мог получить его где-нибудь за границей. У него был какой-нибудь акцент, Эгг? Нет? Ну, это ничего не доказывает. В этих странных американских университетах каждый может получить звание профессора. Ну что ж, это не очень важно, доктор, не беспокойтесь. Да, книга. Мне просто хотелось проверить. Я позже дам вам знать.
Он повернулся к Монти.
— Ничего определенного, — сказал он, — но вот, что я сделаю. Я позвоню этому человеку, нет, лучше напишу ему. Скажу, что слышал о его работе и мне бы хотелось сделать ему предложение о публикации. Это, возможно, что-нибудь даст…
Прошло некоторое время, прежде чем м-р Эгг получил известие от м-ра Гриффита. Письмо переслали ему в графство Йорк, где он был по обычным своим коммерческим делам.
«Дорогой Эгг!
Я написал профессору и даже получил от него ответ и рукопись, отпечатанную на машинке. Рукопись сомнений не вызывает.
Она великолепна. Довольно необычна кое в чем, но напичкана ученостью сверх всякой меры. Однако его письмо, я бы сказал, крайне неопределенно. Он не говорит, где получил звание профессора. Возможно, он сам его себе присвоил… Но книга настолько хороша, что я постараюсь опубликовать ее в нашем издательстве. Я напишу загадочному профессору и попрошу его встретиться со мной. Непременно сообщу вам, если будет о чем…»