— Конечно.
— А ты, Витя, согласен со мной?
Витька промолчал. Он такой. Но про себя, наверно, он все же согласился с Флибустьером.
Глава 11. Абориген Ленька Петухов. Подножный корм. Ветка еще раз доказывает, что она очень нужный человек
Как-то рано утром, когда мы проснулись и вылезли из своих палаток, в наш лагерь пришел парнишка лет четырнадцати. Вид у него был строгий — на самые глаза надвинута суконная пилотка со звездочкой, а за спиной поблескивал длинный ствол берданки[12].
— Что за люди? — спросил он начальническим баском.
— Человеки, — вызывающе ответила ему Ветка.
— Не тебя спрашиваю, — еще больше нахмурился парнишка и посмотрел в сторону Петра Васильевича.
— А вы, простите, кем будете? — вежливо осведомился тот.
— Помощник лесника, Леонид Терентьевич Петухов.
— Очень приятно, Леонид Терентьевич. А мы члены экспедиции. Вот это — Витя, это — Гена, там вон у ручья Вова, а это — Ветка. Ну, и я, Петр Васильевич, по прозвищу Флибустьер.
Помощник лесника потоптался в нерешительности и хмыкнул:
— Экспедиция, значит… А костер гасите уходя?
— Обязательно. У нас есть дежурный по костру. Ответственное лицо.
— Ну, если ответственное…
Парнишка постепенно терял свой сердитый вид. Мы изучающе рассматривали его. Смешной парнишка — по всему лицу веснушки, бледно-рыжие. И волосы тоже рыжие как огонь. Казалось, его пилотка вот-вот вспыхнет, окруженная завитками жаркого пламени.
— А дичь не бьете? — в последний раз насторожился парнишка. — Сезон еще не начался, еще запрет.
— Никак нет, Леонид Терентьевич, — заверил его Петр Васильевич. — Мы даже ружья с собой не взяли. Садитесь-ка с нами завтракать. Садитесь, садитесь! Это не по-охотничьи — отказываться. Расскажите нам о ваших оврагах, о пещерах.
— Сведения, сообщенные аборигенами[13] представляют исключительную ценность, — важно вставил Гаррик.
— Это кто это, абориген? — насторожился парнишка.
— Не обращайте внимания, Леонид Терентьевич, — медовым голоском сказала Ветка. — Гаррик у нас очень ученый профессор и поэтому иногда говорит сам с собой непонятными для нормальных людей словами.
— Смотри, Ветка, я-то ведь тебе никакой клятвы не давал, — напомнил ей Гаррик.
— Ну, ты не очень! — прикрикнул на него Витька. — Подумаешь, какой обидчивый.
Завтрак прошел весело. Петр Васильевич рассказывал всякие смешные истории, и помощник лесника, забыв про свою берданку, хохотал до упаду. Под конец он уже знал кое-что о нашей рукописи, об Энрике Гомесе, о навахе и даже попросил разрешения прийти послушать, когда Петр Васильевич будет читать дальше. А мы, в свою очередь, узнали, что живет он по ту сторону Заволжских гор, в селе Благодатовке, а каникулы проводит у деда, Фомы Григорьевича, здешнего лесника.
— Дед Фома про пещеры много знает, — говорил Ленька. Мы его уже больше не величали по имени-отчеству. — Сызмальства он все горы облазил. И в пещерах был. Их здесь по всем оврагам, считайте, с десяток наберется. Мужики в них клад Стеньки Разина искали, да только ничего не нашли — здорово запрятан.
Увидев наш бредень, Ленька задал обычный вопрос:
— Ну, как рыбка?
Мы ответили, что никак. У берега сразу глубина и камни, и поэтому бродить нельзя.
— Кто же у этого берега ловит! Надо в большой залив идти. Там старицы есть. В них не запрещено, — сказал он снисходительно.
— Хорошо бы свежей рыбки покушать, жареной! — мечтательно сказала Ветка. — А то у нас все суп да каша, да компот.
На следующий день мы отправились к большому заливу. Наладили наш бредешок и стали ловить рыбу. Ленька пошел на глубину, Вовка взялся с другого конца, а остальные бегали по берегу и подбадривали их криками. Ходить с бреднем, даже с таким маленьким, как наш, совсем нелегкое дело. На дне — коряги, затонувшие ветви, пни, за ноги цепляются водоросли, над водой — тучи комаров.
— Давай, давай! — кричал Ленька. — Нечего руками махать, чай, не сожрут тебя комары-то! Ко дну прижимай клячу, ко дну!
— Какую клячу?
— Вот беспонятный! Да палку, к какой бредень привязан. Вся рыба уйдет с такой ловлей.
— Клячу прижимайте! — вторила ему с берега Ветка.
— Сама лезь сюда да и прижимай.
— И полезу! — она засучила свои брючки и, оттолкнув Вовку, взялась за палку. — Давай! Ходом пошла. На выводок! — закричала Ветка, подражая Леньке.