— Дон Педро словно с цепи сорвался, Энрике. Он захватил пятьдесят человек наших и бросил их в подвал свое, крепости как заложников. Ночью его солдаты ворвались к нашим жилища и разоружили нас. Два десятка человек убито в схватках. Многие ранены. Дон Педро заявил, что мы тоже индейцы, только еще хуже. В нас течет вдобавок ко всему африканская кровь, и нам всем место в загонах для негров Что делать, Энрике? Он грозится отправить заложников Испанию, где их повесят за измену королю.
— Думаю, что мы раньше отправим его на тот свет, — ответил я. — Нечего ему хозяйничать на нашей земле. Мачете[19] он вам хоть оставил?
— Да, конечно. У нас отобрали только ружья и пистолеты.
— Тогда отлично. Ты знаешь, где арсенал алькальда?
— Да, арсенал в гавани. Дон Педро боится хранить порох вблизи гасиенды[20].
— Люди готовы сразиться с человеком, который оскорбил их честь?
— Еще бы, Энрике! Но оружие… У алькальда крепостные стены и пушки. А у нас только навахи да мачете.
— Ты забыл, что у нас еще ярость. Послезавтра ночью мы захватим арсенал, вооружим негров, и все вместе возьмем штурмом крепость алькальда.
— Негров?
— Да, негров. Почему ты так удивился? — Армандо смущенно молчал. — Кто была твоя мать, парень? — спросил я его.
— Ты же знаешь — негритянка. Прости, Энрике, мы иногда забываем об этом…
Арсенал охраняло десятка полтора солдат Форменаса. После того как в поселке было отобрано оружие, они перестали чего-либо опасаться. Половина из них была пьяна.
— Почти все веладорес[21] едва держаться на ногах, — шепнул мне Армандо. Я посылал его вперед, чтоб он разведал, где выставлены караулы. — У ворот стоят двое, остальные зучри. Кто поет песни, кто спит, а кто хлещет гуаро[22]. С ними не трудно будет справиться, Энрике.
— Сигнал — крик козодоя, — предупредил я. — Будьте готовы!
Теплый ветер дул с моря. Он шевелил заросли мангровы[23], приносил терпкий запах гниющих водорослей, мокрого песка и просмоленного дерева. В темно-синем, почти мирном небе смутно вырисовывались силуэты манаковых пальм, в кронах которых, словно алмазы, поблескивали предутренние звезды.
Я стоял на одном колене, прислушиваясь к неспокойной тишине тропической ночи, сжимая во влажных от волнения в ладонях холодный ствол мушкета[24].
Неожиданно я услышал тревожный крик козодоя. И сразу со всех сторон к арсеналу алькальда бесшумно поползли невидимые в темноте люди. Оба веладорес, стоящие у входа, упали на землю, не успев крикнуть. Мы распахнули тяжелые ворота и ворвались во двор арсенала.
— Санта мадре! — крикнул начальник караула. — Святая мать!
Это были его последние слова. Мы взломали замки и стали разбирать оружие.
— Черт побери! — воскликнул Армандо. — Здесь хватит на целую армию!
— Быстрее к загонам! — торопил я друзей. Но мы напрасно спешили. Тревожный крик козодоя полетел через джунгли, и второй наш отряд легко смял караул, охранявший загон, куда запирали на ночь негров-рабов. Теперь они бежали навстречу нам нескончаемой черной вереницей.
— Быстрее, быстрее! — торопил я. — Скоро рассвет.
Люди, вооруженные мушкетами, тесаками, пистолетами и топорами, шли прямо через лес, широким полукругом охватывая крепость алькальда. Прошло полчаса, и фланги этого полукруга сошлись. Снова цепляясь за острые листья пальм, полетел над джунглями грозный сигнал — тревожный крик маленькой ночной птицы. С ним слился мой выстрел. Стоявший на стене солдат упал. Люди молча бросились к стенам крепости. Пушки Форменаса оказались бессильны. Мы были уже рядом с ними. Упирая в землю длинные шесты, негры в мгновение ока взбирались по ним наверх и, оттолкнувшись, зажав в зубах тесаки, прыгали на гребень стены.
Отряд Педро Форменаса насчитывал около пятисот солдат. Нас было в десять раз больше. Около часа длился ночной бой. Выстрелов почти не было. Люди рубились мачете, валили друг друга ударами мушкетных прикладов. Когда взошло солнце, все было кончено. Мы скинули с главной башни королевский флаг и подняли свой — на голубом полотнище зеленый силуэт пальмы. Этот флаг сделала Аола, заранее уверенная в том, что он обязательно нам понадобится.
Дон Педро Форменас попал в плен. Правда, нам не сразу удалось его найти. Он спрятался в винном погребе гасиенды, в пустой бочке, прикрывшись сверху старой овчиной. Сеньор алькальд оказался трусом. Впрочем, это и раньше не было для нас тайной.
— Смерть алькальду! — кричали люди. — На виселицу белого зверя!