Иногда, бывает, хочется вернуться к полюбившимся персонажам или сеттингу произведения. Не из-за желания развить успех, а из-за ностальгии или потребности сказать что-то ещё…
Что думаешь о продолжениях?
Е. А. Продолжения... Тут нужно понимать, необходимо ли оно тому или иному произведению. Если говорить о кино, то превращение одного фильма в бесконечный сериал кажется не чем иным, как способом выкачивания денег из зрителей и паразитированием на оригинале. К примеру, «Терминатор» и «Восставший из ада» для меня навсегда останутся дилогиями. У «Кошмара на улице Вязов» есть первый фильм, великий и шедевральный, один из эталонов жанра. Есть его прямое продолжение – великолепная третья часть. Есть хорошие второй и четвертый фильмы. Есть отличный «Новый кошмар». Всё остальное – какую-то побочную ветвь – я смотрел по одному разу и пересматривать не хочу. Примерно так же у меня с «Хэллоуином» и «Пятницей 13-е». «Техасская резня бензопилой» для меня существует в виде самого первого фильма 1974 года и современных ремейков, которые на голову выше прямых продолжений оригинала.
Теперь о литературе. Ещё большим паразитированием мне кажутся книжные серии, которые возникают вокруг одного произведения. Самый яркий пример – Вселенная «Метро 2033». Первая книга Глуховского мне не особо понравилась, но она превратилась в громадный проект. Может, в нём есть (и наверняка) отличные книги других авторов, но искать их по всей серии у меня нет ни малейшего желания. То же самое – вселенная «Дозоров» Лукьяненко. Ещё более странным мне кажется, когда сам автор начинает паразитировать на собственных книгах. Чаще всего это касается фэнтези-циклов. Джордж Мартин, Вера Камша, Ник Перумов (сколько уже у него войн магов или чего-то там?). Иногда нужно уметь вовремя остановиться.
Я никогда не писал продолжения своих произведений и пока что не хочу. Всегда стараюсь сделать конкретный рассказ или роман цельным, законченным. Бывает, что мне, например, нравится мир произведения и хочется поработать с ним ещё. Или второстепенные герои мне настолько симпатичны, что хочется вывести их на передний план в другом произведении. Возможно, когда-нибудь я это и сделаю, но это будет не продолжение, а совершенно другое произведение.
О соавторах поговорили. Тогда скажи такую вещь: важна ли тебе при чтении личность автора? Его взгляды, факты из личной жизни, высказывания в отрыве от творчества, политические убеждения? Я лично не раз встречался с мнением: «не читаю Шолохова-Бабеля-Ильфа-с-Петровым, потому что он коммунист» или «не буду читать Грасса, он в СС служил».
Д. К. Буду краток. Абсолютно не важна (с единственной оговоркой). Ни ориентация в сексуальном пространстве Клайва Баркера. Ни политические взгляды Дмитрия Быкова и Захара Прилепина…
Но. Помнишь случай с режиссёром «Джиперса Криперса»? Режиссёр оказался педофилом. Когда вина доказана, я за полное забвение подобных ублюдков. И не важно, насколько они гениальны.
Снова вспомнил Дмитрия Быкова, который советовал: «Избегайте эротических сцен! Это самое сложное в литературе. Хорошую эротическую сцену написать труднее, чем хороший обед». Избегаешь? Опасаешься? Или «Ха! Не дождётесь!»?
Е. А. Быков действительно так сказал? Странно, ведь он их особо не избегает. И писать их, видимо, действительно трудно, ведь в его «Июне» некоторые эротические сцены действительно казались лишними. Я скажу, что автор должен понимать, нужны ли эти эпизоды его произведению (я начинаю повторяться). Иногда они выглядят довольно странно. Допустим, герои спасаются от огромного монстра, затаиваются в каком-нибудь надёжном убежище и вдруг такие: «Может, потрахаемся?» – «Ну, давай!»
Что касается непосредственно описания, то авторы зачастую грешат избыточностью, растягивают эпизод до совсем уж неприличных размеров. Подробно описывают, что куда тыкалось, обо что тёрлось, где у кого стало влажно, а где горячо. Что ещё вызывает улыбку, так это метафоры. Боже! Об этом можно целые эссе написать. Помню, у родителей на книжных полках стояли томики с любовными романами, которые были популярны в 90-х. Помню чёрные обложки, витиеватые шрифты и картинки, на которых длинноволосые накачанные графы обнимали женщин в пышных платьях. И названия типа «В плену страсти», «Роковая любовь», «Соблазнённая грехом». Иногда, будучи один дома, я листал их в надежде отыскать что-нибудь этакое. И находил такое, от чего даже в 10-12 лет смеялся в голос: «Мощным толчком страсти он вошёл в её ворота удовольствия», «Её запретное место истекало соками наслаждения», «Губами он целовал её пуск страсти», «Она крепко сжала его рычаг любви, и Франсуа застонал от удовольствия». Потом эти книжки куда-то исчезли.