Группа пограничников быстро шла по тропе, которая скоро вывела их на дорогу. Сержант Дэнеилэ. широкоплечий, высокий, шагал твердо и широко. Рядом с солдатом Айоанея бежала овчарка Ботик. Она то и дело натягивала поводок, если люди замедляли шаги.
— Смотри — собака, а тоже знает, что идет на задание, уважительно сказал старик.
— Она ведь пограничная, — негромко ответил Айоанея. — Дело свое знает…
Неподалеку от озера пограничники остановились. Решили так: дед Кристя снова подойдет к незнакомцу, будто для того, чтобы продолжить разговор о комнате, которую он собирается сдать. Пограничники должны появиться внезапно.
Старик приблизился к берегу, внимательно вглядываясь в кусты. Вот и место, где он недавно беседовал с незнакомцем. На берегу никаких признаков человека.
«Удрал, поганец, — подумал дед. — Напрасно притащил сюда ребят».
Он повернул обратно.
— Что, дядя Кристя? Ушел ваш клиент? — спросил Дэнеилэ.
— Удрал, — в сердцах сказал старик. — Вон там стоял, — и он показал шляпой на берег озера.
— Идем туда, — решил сержант.
Пограничники вместе со стариком поспешили к месту, где недавно стоял чужой. В траве белел небольшой клочок газеты. Сержант дал знак Айоанея, который сразу подвел собаку к обрывку газеты, поднял его. Рыча от нетерпения, Ботик бросился к бумаге, обнюхал ее, потом, покружившись на месте, направился в сторону дороги.
— Есть след! — сказал Айоанея.
Пограничники, держа автоматы наготове, побежали за собакой.
— Спасибо вам, дядя Кристя, — сказал сержант. — Теперь мы одни управимся, идите домой. До свидания!
Он крепко пожал руку старику и исчез в сумерках.
Пограничники с трудом успевали за Ботиком, бежавшим впереди. След вел в лес. Да, надо было спешить. Скоро станет совсем темно. А тогда, если они зажгут фонари, нарушитель издалека их заметит.
Бежали по лесу, углубляясь в него все дальше и дальше. Потом потянулся густой кустарник, миновав который, собака остановилась, принюхиваясь.
— Топтался, видно, тут на месте, — предположил кто-то.
— Не очень решительно себя вел. Видно, не знал, куда себя деть, — объяснил сержант.
Но вот Ботик, зарычав, кинулся вправо, туго натянув поводок.
— Вперед! — приказал Дэнеилэ.
По дороге бежали недолго. След снова повел в лес. Сумерки сгущались. Пограничники старались не отставать от собаки, которая маячила впереди, словно темное пятно. Но и она уже бежала не так резво. Вдруг недалеко впереди раздался короткий треск. Сержант знаком приказал инструктору остановиться. Остановились и остальные.
— Тихо, — прошептал сержант. — Слышали?
Собака рвалась вперед. Дэнеилэ дал сигнал двигаться дальше. Каждый чувствовал, что нарушитель недалеко, что до встречи с ним остались считанные мгновения. И снова послышался треск сломанной ветки — на этот раз справа, совсем близко.
Вглядевшись в заросли, пограничники увидели темное пятно, похожее на фигуру человека.
— Стой! — громко крикнул сержант.
Черная тень метнулась в сторону, человек бежал, то и дело припадая к земле, под его ногами трещали ветки. Пограничники кинулись за ним.
— Стреляй! — коротко приказал сержант одному из солдат.
Тишину леса разорвала автоматная очередь. Человек остановился, прижавшись к дереву.
— Руки вверх! — на бегу громко крикнул Дэнеилэ. И в то же мгновение над головою пограничников просвистело несколько пуль. Сержант одним прыжком настиг нарушителя, набросился на него. Подоспели и другие пограничники. Через минуту все было кончено. Человек лежал со связанными за спиной руками. Никакого оружия, кроме ножа, при нем не оказалось.
— Где пистолет? — спросил его сержант.
— Никакого пистолета у меня не было, — сквозь зубы сказал мужчина.
— Может, и памяти тоже нет? Пэлеяку, осмотрите все поблизости…
Солдат Пэлеяку, который слышал, как пули просвистели у него над самым ухом, с ненавистью посмотрел на бандита. Пройдя с зажженным фонарем несколько шагов назад, он скоро увидел на земле пистолет. Поднял его. На пистолете была кровь.
По приказу сержанта нарушитель неохотно поднялся. На заставу шли напрямик…
В окно канцелярии светило утреннее солнце. Лейтенант слушал задержанного, скрестив руки на груди. На столе лежал пистолет, испачканный кровью и грязью. В стоптанном каблуке одной туфли у мужчины при обыске обнаружили микропленку. Нарушитель видел, что хитрить бесполезно. Да, он намеревался перейти границу. Да, готовился к этому долго и тщательно. Он то и дело с опаской и в то же время с ненавистью бросал взгляды на Дэнеилэ и Пэлеяку, стоявших за его спиной.
Солнце уже поднялось довольно высоко, когда у ворот заставы появился дед Кристя вместе с Имошей. Навстречу им вышел старшина заставы Иленели, степенный молодой мужчина с сединой на висках.
— Здравствуйте, дед Кристя, — сказал он, пожимая старику руку. — Хорошо, что вы зашли.
— А товарищ лейтенант на месте?
— Сейчас он занят, — ответил старшина, провожая старика и мальчишку к дверям канцелярии. — Сами, наверное, знаете…
— Так этого вчерашнего типа поймали-таки?
— Поймали. Здесь он, за дверью.
— Это хорошо, — оживился дед Кристя. — Можно я краем глаза взгляну?
Не ожидая разрешения, он приоткрыл дверь и увидел того, с кем разговаривал у озера. Имоша тоже узнал вчерашнего незнакомца. Услышав скрип двери, мужчина обернулся и встретился взглядом со стариком. Дед Кристя закрыл дверь.
— Точно, он. Я было подумал, может, что не так вышло, наговорил вам, а помочь не мог. А стоило его задерживать?
— Стоило, дед. Обязательно надо было задержать. Спасибо вам.
— Это Имоше спасибо. Он первый заметил.
— Знаете, дяденька, — обратился Имоша к старшине, — этот человек спрашивал, где дом пограничников. Я не хотел ему говорить, а он все равно нашел…
— Нашел, Имоша, — ответил за старшину дед Кристя. — И комнатку ему теперь предоставят. А как же иначе?
Ральф Гуддат
УБИЙСТВО НА ГРАНИЦЕ
ослышался гудок паровоза. Лейтенант Фризе оторвался от работы, взглянул на часы: на пограничную станцию Бергмюле поезд прибывал точно по расписанию, в 18.57.
За вокзалом метров на двести тянулись ржавые рельсы, заросшие травой. Здесь вдоль государственной границы была «ничейная» полоса. По обе стороны ее люди говорили на одном и том же языке, но жили в двух разных мирах.
В железнодорожном ресторане в этот час было пусто. За роялем сидел Пауль Милик. Держа одной рукой кружку с пивом, другой он барабанил по клавишам. А за столиком допивал сельтерскую фельдфебель Венгельс.
— Так сколько с меня? — поинтересовался он.
— Двадцать.
Венгельс положил кредитку в пятьдесят марок на стол.
— Но, Венгельс! — запротестовал хозяин. — Торговля еще не началась. Не разменяю. Мы все сдаем в банк. Потом заплатишь! А что ты собираешься делать вечером? С красивой малюткой?
— Между нами все кончено! — с горечью сказал Венгельс. — В Регине я очень ошибся…
Вечерний поезд из Пляуена подходил к Бергмюле. Услышав его гудок, Венгельс заспешил.
— Итак, до свидания! — Он дотронулся до фуражки и направился к двери, подозрительно при этом посмотрев на Милика, который продолжал фальшиво бренчать на рояле.
На перроне у контрольного прохода Венгельс встретил своих товарищей — ефрейтора Кунерта и солдата Шредера.
— Ваш пропуск прошу, — спокойно и решительно сказал ефрейтор Кунерт. Толстый мужчина с удивлением уставился на ефрейтора. Кунерт вежливо повторил. Он почувствовал, что толстяк выпил.
— Я — Гроббе, Фридрих Гроббе из Майнингена, торговец скотом! — Толстяк сказал это так, словно ожидал подтверждения, но пассажиры не были склонны к спектаклю, они все спешили. В толпе послышались нетерпеливые замечания. Кто-то толкнул Гроббе чемоданом.
— Отойдите в сторону! — вмешался Венгельс. Он взял за руку подвыпившего толстяка, который не сопротивлялся. На его лице блуждала пьяная улыбка.