Мальчик лет девяти закричал и ринулся на Диармайда с кулаками, но он отвесил ему звонкую пощечину, от которой тот отлетел в стену. Парень ударился и смотрел на Ди непонимающими глазами, а потом его словно прорвало, и он начал во весь голос рыдать.
Диармайд вытащил нож и пошёл к умирающей хозяйке дома, её глаза ещё двигались, а дыхание было едва заметным, через пробитую гортань вырывался тихий хрип а из раны вытекала кровавая пена. — Вырезать кристалл сейчас? — спросил он у Нико.
Нико отрицательно закивал. — Не она, её кристалл слишком сильно сроднился с телом. Тебе нужен кристалл пацана, рост силы будет медленнее — но ты полностью сможешь контролировать свои силы. — указал на мальчика пальцем Нико.
Диармайд повернулся к рыдающему ребёнку, он только поднимался с земли смотря на эту сцену растерянным взглядом. Ди оказался рядом с ним, один точный росчерк меча и брызги крови начали стекать по дощатой стене. Наступила тишина, только тихая музыка продолжала наигрывать весёлую джазовую мелодию так, словно в доме ничего не произошло. Диармайд наклонился над телом мальчика, перевернул его на живот. Он подавил силой подавил ростки вины, пробившиеся в его совести. Уже было слишком поздно, чтобы чувствовать вину за подобное. Диармайд разрезал футболку и вырезал кристалл. Очень маленькое аквамариновое зерно, не больше рисового, светилось тёмно-синим цветом. В кристалле были видны прожилки, словно это и не кристалл был — а орган. Диармайд достал специальный контейнер с его собственной кровью и опустил туда зерно. Дело сделано.
— Погоди, прежде чем уходить я хочу кое-что сделать. Жди здесь. — Диармайд в шоковом состоянии наблюдал за тем, что творил Нико, это было за гранью человечности и вызывало отвращение. Но он смотрел и за всё время не проронил ни слова. Когда Нико закончил свою кровавую инсталляцию пришло время возвращаться в Афины.
Обратно ехали молча, Нико даже не включил музыку, всю дорогу их сопровождал только шум кряхтящего мотора и визг тормозов. Они поехали в дом мага. Там, в подвале уже был подготовлен резервуар с бурлящей кровью Диармайда. Вылил свою кровь в резервуар на поверхности которого плавали синие люминесцентные кувшинки, кристалл подсветил дно стеклянного аквариума. Было красиво.
— А зачем ты вставил воздушный насос в резервуар и что это за растения? — Диармайд их раньше не видел.
— А, это для красоты, круто выглядит правда? — Нико подъехал к нему на компьютерном кресле обняв руками колени.
— Диармайд осуждающе закивал головой. — Ты самая странная личность из тех, что я встречал. — Нико ничего не ответил, только пожал плечами и вернулся к работе за компьютером. Ди какое-то время смотрел на резервуар, на душе было очень гадко, хотелось кричать, плакать, материться. Он ведь сам пережил нечто подобное в детстве, когда псы Ватикана пришли за ним. Но ему нужна эта сила. Это единственное оправдание, которое приходило в голову, пока что было достаточно и его.
Было два часа ночи, Ди вызвал такси и поехал домой, к Софии. Девушка уже спала как обычно свернувшись калачиком на своей стороне кровати, было жарко, бисеринки пота проступали на её коже. Она сбросила с себя во сне покрывало и что-то неразборчиво заворчала, Ди улыбнулся.
Он лёг рядом и попытался уснуть, но сон не шёл. Постоянно в памяти всплывало худое лицо мальчика с весёлыми глазами его матери. Его плач, не серьёзная перебранка отца с другом на крыльце, уют дома на опушке леса и весёлая джазовая мелодия, играющая на залитой кровью кухне. Было тошно от собственного поступка. Ещё недавно работающее оправдание о необходимости этого поступка, казалось смехотворным. Но исправить уже ничего нельзя. Чувствовали ли те, кто убил его родителей потом угрызения совести? Или для них это была рутина?
На глазах проступили слёзы, Диармайд смахнул их большим пальцем и уставился на потолок. София перевернулась на другую сторону и положила руку ему на грудь, она была прохладной несмотря на жару и чуть влажной от пота.
***
Диармайд проснулся один. С кухни шёл приятный запах, София слушала какую-то глупую песню, где текст больше походил на хаотичный набор подходящих по рифме слов.
Ди пошёл в кухню, опёрся о косяк двери и смотрел как девушка, пританцовывая готовит еду. Тушеные овощи для себя и стейк для Ди. София была убеждённой вегетарианкой, но, когда переубедить Диармайда перейти на овощную диету не удалось, она сдалась и даже сама стала готовить ему мясо.
— Ты сегодня очень хмурый. — не оборачиваясь сказала она, приглушив музыку. — работа?
— Работа. — кивнул Диармайд хотя она не могла этого видеть.
— Не хочешь об этом поговорить?
— Не хочу. — вздохнул Ди. — Я сделал ужасную вещь гоняясь за своей целью и не хочу её обсуждать.
— Так бывает, иногда хорошие люди делают плохие вещи, пытаясь выжить или выбраться из ситуации, в которой они оказались.
— Не думаю, что после вчерашнего меня можно назвать хорошим человеком.
— Знаешь, я столько натворила, что меня, пожалуй, тоже нельзя назвать хорошим человеком. И мало какими моими поступками стоит гордится, но ты не унывай. В конечном итоге ты найдешь свой путь. — София обернулась и сверкнула своей фирменной улыбкой с ямочками на щеках.
— Откуда в тебе столько жизни. — Диармайд сел за стол, а девушка начала накладывать еду в тарелки.
София звонко засмеялась. — Говоришь как старик.
— Ты слышал, что в университете Медеи Колхидской собираются открыть ещё несколько новых классов. Магов и адептов стало появляться слишком много, нынешние аудитории уже не способны вместить всех.
— Нет, я в последнее время редко читаю новости, только просматриваю заголовки. — Диармайд пытался с усилием разрезать стейк тупым ножом. Он переусердствовал, тарелка треснула, а нож погнулся. София покачала головой и дала ему новую тарелку и нож поострее.
— Политика Ватикана становится шаткой. Легко было утверждать, что маги — это зло и они должны расплачиваться за грехи предков, когда их было мало. Но сейчас, когда всё больше обычных людей становятся связанными родственными или дружескими узами, эта политика начинает давать трещины. Ещё и такие гиганты как Тевтонский орден стараются отстранится, предпочитая действовать согласно своим интересам, а не по чужой указке.
София отложила приборы в сторону и отхлебнула чернейший кофе без сахара. — Такое впечатление, что мы сейчас стоим над пропастью и вот-вот сорвёмся.
— Не думал, что ты так внимательно следишь за политикой.
— Ха! Держу пари ты ещё очень многого обо мне не знаешь. Но это ерунда, такие мелочи мы быстро наверстаем. А что касается политики — просто такие новости затронут даже тех, кому на неё плевать. Это не просто политика — это судьба мира, в котором мы живём. Случись что, какой-то раскол, или нечто в этом роде и на нас, к примеру, могут напасть персы. Или того хуже, после того как на нас нападут персы, изменённые животные, почуяв еду раздербанят мир и человечество попросту исчезнет с лица земли. Ведь количество измененных монстров куда выше, чем число магов и адептов. Может мы и сильнее, но их больше.
— Ди, когда у тебя день рожденья? — сменила тему девушка.
— Это не важно, нет правда не возражай. Для меня есть куда более важный день — тринадцатое июня. Это день, когда я сбежал из изоляционного лагеря три года назад.
София сверкнула сердитым взглядом. — Это же было на прошлой неделе. И почему ты мне ничего не сказал! — угрожающим тоном сказала она.
— Просто пойми, я не привык праздновать такие штуки. Это просто даты в календаре, не более. — София, оценив настороженное лицо Ди не удержалась и рассмеялась, прикрывая лицо руками.
— Прости-прости. Ты бы видел сейчас своё лицо. Давай так — сегодня мы красиво оденемся, посетим несколько картинных галерей которые тебе так нравятся, а вечером я организую нам столик в отличном ресторане. Мы весело и приятно проведём этот день празднуя третий год твоей свободы. Что скажешь?