Малышка Катрин в свои два с половиной года месяцами пребывала в одиночестве и страхе, слонялась по коридорам больницы, а за закрытыми дверями умирала ее мать. Врачи и сестры сурово о чем–то переговаривались по углам и спешили удалиться с глаз долой, унося с собой окровавленное белье и какие–то сложные аппараты.
Девочка, за которой хотела ухаживать мать, потеряла все — и мать, и отца, и брата, и сестру, даже дом. Когда ситуация стала непереносимой, врачи отправили ее к отцу. Тот никогда не уделял детям особого внимания и оказался в большом затруднении. Он нанял гувернантку, даже не удосужившись познакомиться с ней поближе. По роковой случайности мадмуазель Б. оказалась душевнобольной; кроме того, у нее была еще больная сестра, находившаяся в психиатрической больнице.
Тем временем Жизель понемногу стала приходить в себя. В санатории она встретила молодого архитектора. Они понравились друг другу, потом влюбились друг в друга, и Жизель попросила у мужа развода. Муж пришел в ярость и согласился на развод лишь при том условии, что дети останутся с ним, а матери будет запрещено их видеть. Жизель долго колебалась, но в конце концов приняла условия, выдвинутые мужем, решив при этом, что подчиняться им не будет.
Десять лет дети оставались с отцом и ненормальной гувернанткой! Отца практически не бывало дома, он много путешествовал и совершенно не имел контакта с детьми. По воскресеньям гувернантка водила их в психиатрическую больницу на свидание к своей больной сестре. Но каждый день, исключая выходные, детей у школы ждала Жизель (в закрытом фиакре, чтобы никто ее не узнал). Таким же образом она провожала их и из школы до дома, разговаривая с ними из окна фиакра. Она связалась также с семейным врачом, который рассказывал ей все, что касалось детей. Жизель теперь жила в прекрасном доме и в любящей семье. Более того, она вела интересную и плодотворную профессиональную жизнь, что в те времена являлось большой редкостью. Жизели было невыносимо знать, что дети ее несчастны, и, как только старшая девочка выросла и смогла сама принимать решения, мать начала с помощью дочери и семейного врача готовить тайный побег детей из дома, тем более что второй ее муж ничего против этого не имел.
И вот наступил день, когда дети вышли из школы, но домой не вернулись, а прямехонько отправились к своей родной матери. С гувернанткой случился припадок, и она бросилась, грозя пистолетом, к семейному врачу, которому пришлось спасаться бегством через окно (правда, первого этажа)! Что же до отца, то он так никогда ничего и не сделал, чтобы вернуть детей себе, поскольку более в Париже не появился. Дети так и не узнали, где и когда он умер. Тотальный отказ от своих отцовских прав.
Жизель с детьми и вторым мужем жили очень счастливо и не бедствовали, да и все дети, став взрослыми, оказались не последними людьми в той сфере, которую для себя выбрали.
Жизель, таким образом, сделала что могла для того, чтобы отфильтровать хоть часть груза страхов и боязни одиночества, тяготевших над их семейством. Она выжила, а не умерла, как ее отец, она смогла построить уютный дом и ввести в него своих детей, с которыми всегда сохраняла эмоциональный контакт. Тем не менее цену пришлось ей заплатить немалую, и на детях все–таки сказалось то, что им пришлось пережить, особенно на Катрин.
И ей, как и ее брату с сестрой, пришлось снова взяться за работу по фильтрованию наследственных страхов и «идей», которую начала ее мать. После боязливого и несколько вялого подросткового периода девочка расцвела, а в двадцать лет уже пользовалась большим успехом у мужчин. Ее профессиональная жизнь сложилась успешно, замуж она вышла по любви и родила дочку, Мари. Но на протяжении всей жизни ее отношения с мужем и дочерью были особыми: несколько месяцев в году она жила дома и окружала родных нежной любовью, потом уезжала работать на несколько месяцев, причем как можно дальше. Ее мучили угрызения совести, ее пугало то, что она так и не научилась любить по–настоящему, она боялась, что муж и дочь в конце концов так рассердятся на нее, что закроют перед ней дверь дома.
Она возвращалась, лезла из шкуры вон, чтобы доставить удовольствие домашним, соблазняла всех… и вновь исчезала. Она являла собой законченный пример родителя–исчезающего–на–время. Но и работу по фильтрованию наследственных страхов и стереотипов поведения она вела немалую. Несмотря на свои исчезновения, она смогла создать дом и поддерживать его стабильность, надежность; наконец, поддерживать в нем любовь. Она смогла установить со своим мужем теплые и достаточно постоянные отношения, и тот оставался с дочкой, пока она отсутствовала.