И только теперь Патриция закричала.
Потребовалось наложить одиннадцать швов, чтобы закрыть рану, и сделать прививку от столбняка, и врачам не удалось восстановить мочку уха, так как миссис Сэвидж проглотила ее. К счастью, ни миссис Сэвидж, ни енот, похоже, не были бешеными, хотя, чтобы это окончательно проверить, нужно было сделать больше анализов и, следовательно, подождать.
По дороге домой Патриция от большой дозы болеутоляющих чувствовала себя сонной, кроме того, ей совсем не хотелось ничего рассказывать Картеру, но один вопрос надо было обсудить сейчас.
– Картер?
– Не разговаривай, Патти, – отозвался муж, сворачивая на мост через реку Купер. – Все кончилось.
– Нужно сказать, чтобы в больнице последили за ее испражнениями.
Ее голова моталась из стороны в сторону по подголовнику.
– Кого? – не понял Картер, нажимая на газ, чтобы преодолеть второй подъем моста.
– Энн Сэвидж, – ответила Патриция, горе переполняло ее. – Она проглотила мочку уха вместе с сережкой, которую ты мне подарил. Она должна выйти, и, я думаю, они могли бы помыть ее…
Она расплакалась.
– Расслабься, Патти. Больше они тебе не понадобятся.
– Но ведь ты их мне подарил, – простонала Патриция. – А я потеряла.
– Один из пациентов торгует бижутерией, – попытался успокоить ее Картер. – Он дал мне их бесплатно. Просто выброси вторую, а я постараюсь подобрать тебе что-нибудь в аптеке на Питт-стрит.
Возможно, во всем были виноваты болеутоляющие, но Патриция разрыдалась еще сильнее.
Глава 5
Проснувшись следующим утром, Патриция чувствовала, как распухла и горит левая половина лица. Она встала перед зеркалом в ванной и посмотрела на огромную повязку, которая покрывала щеку, пересекала лоб и спускалась под подбородок. Горе переполнило грудь. Всю жизнь прожить с мочкой уха, а теперь вдруг оказаться без нее. Словно потерять друга.
Но очень скоро знакомый червячок беспокойства пролез в материнский мозг и заставил действовать.
«Надо убедиться, что дети в полном порядке. Нельзя допустить, чтобы они испугались».
Патриция, как смогла, начесала волосы поверх повязки, спустилась на кухню и приготовила завтрак. И когда Блю, а следом и Кори спустились вниз и заняли свои места за столом, постаралась улыбнуться, хотя еще плохо чувствовала левую щеку, и спросила:
– Хотите взглянуть?
– А можно? – спросила Кори.
Патриция нашла конец бинта на затылке, отклеила его и начала долгий процесс разматывания повязки: вокруг лба, под подбородком, по всей голове… Когда дошла до последнего ватного диска и начала осторожно его снимать, обратилась к Блю:
– Точно хочешь посмотреть?
Он кивнул, и она подняла диск, ощутив, как прохладный воздух коснулся ее потной нежной кожи.
Кори затаила дыхание.
– Зачетно, – в восхищении проговорила она. – Болит?
– Не очень приятно, – ответила Патриция.
Кори обошла вокруг стола и встала так близко, что ее волосы щекотали Патриции плечо. Патриция вдыхала запах ее травяного шампуня и вспоминала, что очень давно они с дочерью не находились так близко друг от друга. Бывало они втискивались вдвоем в глубокое кресло с откидной спинкой на веранде и смотрели фильмы, а теперь Кори стала почти одного с ней роста.
– Смотри, Блю! – воскликнула Кори. – Здесь даже есть отпечатки зубов!
Младший брат отодвинул табуретку и встал на нее, придерживаясь за плечо сестры, и они вместе начали тщательно изучать ухо матери.
– Теперь еще один человек знает, какой у тебя вкус, – сказал Блю.
Патриция раньше не задумывалась над этим, слова сына сильно взволновали ее. После того как Кори убежала, чтобы не опоздать в школу, и раздался сигнал клаксона автомобиля, который должен был сегодня подвозить Блю, Патриция последовала за ним к двери.
– Сынок, ты ведь знаешь, что бабушка Мэри никогда бы не сделала ничего подобного.
По тому, как он остановился и посмотрел на нее, она поняла, что именно об этом он и думал.
– Почему? – спросил он.
– Потому что у той женщины была болезнь, повлиявшая на ее рассудок, – пояснила Патриция.
– Как и у бабушки Мэри, – согласился Блю, и Патриция вспомнила, что именно так объяснила ему заболевание Мисс Мэри, когда та переехала жить к ним.