Он окинул комнату диким взглядом и на полу у своих ног увидел Патрицию. Его грудь вздымалась, рот был широко раскрыт, ничего не понимая, он прищурился в полумраке и яростно прорычал:
– Как вы попали сюда? Кто вы?!
Патриции удалось немного отдышаться, и она с трудом пропищала:
– Патриция Кэмпбелл с Пьератес-Круз.
– Что? – гавкнул он.
– Я думала, вы мертвы, – пролепетала Патриция.
– Что? – снова гавкнул он.
– Я делала вам искусственное дыхание. Ведь вы не дышали.
– Что? – снова как заведенный пролаял он.
– Я ваша соседка… – Патриция съежилась. – С Пьератес-Круз…
Мужчина посмотрел в сторону коридора. Потом на кровать. На Патрицию у своих ног.
– Черт, – сказал он, и его плечи опустились, как будто сдулись.
– Я принесла вам запеканку. – Патриция указала на перевернутое блюдо.
– Вы пришли сюда, чтобы вручить мне запеканку? – Его дыхание становилось спокойнее.
– Сочувствую вашей потере. Я… Ваша тетушка была найдена в моем дворе… И дело приняло немного странный поворот… Может быть, вы видели мою собаку? Метис кокер-спаниеля? Он… э-э-э… ну, может быть… и хорошо, что вы не видели… Я искренне надеюсь, что вашей тете стало хуже не оттого, что случилось в нашем доме…
– Вы принесли мне запеканку, потому что умерла моя тетя, – медленно проговорил мужчина, словно растолковывая это самому себе.
– Вы не подходили к двери, – объясняла Патриция. – Поэтому я просунула голову в дверь…
– И в коридор, и в мою спальню.
Патриция почувствовала себя полной дурой.
– Здесь никто о таком не задумывается. Это Олд-Вилладж. Вы не дышали.
Слегка раскачиваясь из стороны в сторону, он несколько раз зажмурился, широко открывая глаза после каждого раза.
– Я очень… очень устал.
Патриция поняла, что он не собирается помочь ей подняться, и сама встала на ноги.
– Позвольте мне тут все убрать, – сказала она, пытаясь дотянуться до блюда. – Я чувствую себя такой идиоткой.
– Нет, – ответил племянник миссис Сэвидж. – Вам надо уйти.
Его трясло, голова дергалась вверх-вниз и из стороны в сторону.
– Это займет всего лишь минуту, – настаивала Патриция.
– Пожалуйста. Пожалуйста, просто идите домой. Оставьте меня в покое.
Он оттеснил ее за дверь спальни.
– Только возьму тряпку. Уверяю вас, не останется и следа, – уговаривала Патриция, пока он толкал ее дальше по коридору. – Я ужасно переживаю из-за того, что вломилась к вам, а мы даже не были друг другу представлены, но я ясно видела, что вы не дышали, а я была медсестрой – я и есть медсестра, – и я была абсолютно уверена, что вы больны, мне очень и очень неудобно.
Пока она все это говорила, он уже выпроводил ее в загроможденную переднюю, открыл входную дверь и стоял за нею, прищурившись, со слезящимися глазами, и она чувствовала, что он хочет, чтобы она немедленно ушла.
– Пожалуйста, – сказала она, уже держась за ручку москитной сетки. – Мне так жаль – я совсем не хотела вас так обеспокоить.
– Мне надо вернуться в постель, – сказал он, и его рука потихоньку подталкивала ее в спину. И вот она уже прошла через сетчатую дверь, оказалась на ярко освещенном солнцем крыльце, и входная дверь захлопнулась. Патриция очень надеялась, что никто не видел, как она проникла внутрь. Она бы просто умерла, если бы кто-нибудь узнал о ее глупом поступке.
Она повернулась и подпрыгнула от неожиданности, так как именно в этот момент во дворе показался нос темного седана. Сквозь блики солнца на ветровом стекле она увидела Франсин, женщину, которая помогала Энн Сэвидж по хозяйству. Франсин была пожилой, с лицом, похожим на печеное яблоко, и вряд ли кто еще в Олд-Вилладж взял бы ее на работу – слишком уж пакостный был у нее характер.
Глаза Франсин и Патриции встретились. Патриция помахала рукой в вялой имитации приветствия, затем, низко опустив голову, заспешила вверх по улице, перебирая в уме всех, кому Франсин могла бы рассказать об этой встрече.
Глава 7
Всю дорогу до дома Патриция вспоминала вкус губ племянника Энн Сэвидж: вкус растолченных в пыль специй, мягкой и одновременно шершавой кожи. От этих воспоминаний кровь закипела в жилах, но позже, исполнившись вины, она дважды почистила зубы и полоскала найденным в прихожей старым «Листерином» рот до тех пор, пока он не пропах искусственной мятой.
Весь остаток дня она провела в страхе, ожидая, что вот-вот придет кто-нибудь и спросит, что она делала в доме Энн Сэвидж. Она была в ужасе, что может столкнуться с Франсин в супермаркете. Она подпрыгивала при каждом телефонном звонке, думая, что это звонит Грейс – сообщить, что слышала о том, как Патриция делала искусственное дыхание спящему мужчине.