Грант провел ладонью по своим плечам, собирая немного геля для душа.
– На мне столько геля, что я могу помыть и тебя, – мужчина растер свои ладони, а потом скользнул к ее груди, подразнив соски.
Горячий прилив удовольствия пронзил Бренну, и она застонала.
– Думаю, нужно еще помыть твою спину, малыш, – сказала она, хоть и подошла ближе. Девушка обвила руками его шею и поцеловала, поглаживая руками его плечи.
– Ты не просто моешь, – заметил Грант, лаская ее кожу.
– Ты обратил на это внимание? Мне определенно нужно заканчивать игру. – Бренна провела кончиком языка по его нижней губе.
Мужчина застонал.
– Ты реально мастер в этом.
– В играх или в облизывании?
– И в том, и в другом.
Бренна пробежалась языком вдоль жесткой линии его челюсти, а ладонями скользнула к его заднице и сжала.
– Знаешь, я могу облизать тебя всего.
Грант притянул ее к себе, проведя руками по ее телу.
– Ты так прекрасна, Бренна. Когда я с тобой, я забываю обо всем остальном.
По какой-то причине, она стала до смешного довольной. И теперь еще сильнее хотела угодить ему. Бренна обхватила рукой его твердую длину и нежно погладила. Грант с шумом выдохнул и оперся руками о стенку душа. Его горящий взгляд не отрывался от нее, пока девушка поглаживала его член скользкими, намыленными руками. Медленные, мучительно нежные движения. Бренна не торопилась, не двигалась быстро, чтобы он сразу же кончил. Это было для удовольствия и только для него. Ей хотелось, чтобы Грант почувствовал себя лучше.
Мужчина прислонился к стене душа и закрыл глаза, когда девушка сильнее сжала кулачок.
– Бренна, остановись. Позволь мне взять презерватив.
Девушка продолжала поглаживать его, пока обдумывала его слова. Затем вторую руку положила ему на грудь, чтобы удержать на месте, когда снова провела ладонью по члену.
– Нет, – сказала Бренна остановив его руку
Его глаза потемнели из-за нужды.
– Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе?
– О, хочу. Но мне так нравится касаться тебя, что, вроде как, неохота останавливаться, – поглаживание. – Так что я подумала, что могла бы продолжить свой неправедный путь, – поглаживание. – Пока ты не потеряешь контроль, – поглаживание. – Потому что думаю, что мне понравится видеть зрелище.
А потом она усилила хватку.
– Теперь произнеси мое имя, – дразнилась она. – И скажи, что принадлежишь мне.
– Бренна, – выдавил Грант, голос был сдавленным от желания. Его взгляд ни на секунду не покидал ее лица, полностью сфокусировавшись на ней. – Я целиком и полностью твой.
О, как ей понравилось это слышать. Бренна снова стала влажной и взволнованной, и в качестве награды снова погладила его.
– Скажи еще раз?
– Твой, – выдавил Грант, а потом положил свою руку поверх ее и начал сильно ласкать свой член, жестко и грубо используя ее руку.
Через мгновение он кончил ей на живот, его взгляд был прикован к ней. Бренна почти кончила сама, просто смотря на него. Это была смесь эротики и удовлетворения, и еще что-то, названия чему она дать не могла. Никто из них не сдвинулся с места, пока Грант быстро дышал, пытаясь восстановить дыхание, даже если вода постепенно становилась холодной.
Грант притянул Бренну к себе и обернул руки вокруг нее, зарывшись лицом в изгиб шеи и ее влажные волосы.
– Я люблю тебя, Бренна.
И она открыла рот, прежде чем осознала это, потом закрыла его.
Девушка почти сказала в ответ «я люблю тебя». Это было странное беспокоящее ощущение, которое она чувствовала весь вечер. Это была не похоть, гордость или одержимость. Все вместе смешалось в одно. И это была любовь.
Бренна влюбилась в Гранта.
И это действительно, по-настоящему, пугало ее.
Глава 13
В тот вечер они лежали в обнимку в постели.
Грант спал. Он собственнически обвил рукой девушку, вторая рука покоилась на ее груди, а его бедра прижимались к ее. Однако Бренна не могла уснуть. Ее мысли вертелись вокруг его рассказа.
Бренна считала, что первая жена Гранта была эгоисткой. О, она была милой блондинкой и на фотографиях выглядела довольно счастливой, но она же сделала своего мужа несчастным. Она заставила его думать, что именно он был проблемой в их отношениях, но в истории Гранта все указывало на то, что проблемы с головой были у Хизер, а не у Гранта. Кем должна быть женщина, чтобы из скромной студентки превратиться в охотницу за носорогами, экстремального пловца и альпиниста на Эвересте, который постоянно нуждался в адреналине?
«Женщиной, которая оставила после себя сломанного мужа и даже не осознала этого», – подумала Бренна, поглаживая ладонью руку Гранта. Она никогда с ним так не поступит.
Она застыла. У нее ведь есть свои секреты. Такие же ужасные и, может быть, еще более постыдные, чем этот. Секреты, которые взрывали мозг и исключали любые нормальные отношения. Так кто она, чтобы обещать такое Гранту?
Бренна не могла. Ее жизнь была такой, потому что так было безопаснее.
Но впервые Бренна захотела чего-то большего. И она не знала, как это большее удержать.
Нужно было поговорить с Мирандой и Бет Энн. Может, они помогут разобраться в ситуации. Потому что сейчас девушка боялась, что все обречено, и она причинит Гранту такую же боль, если не сильнее. Если бы он знал о ее прошлом – не захотел бы иметь с ней ничего общего. Мужчина ушел бы, а она собирала бы себя по кусочкам.
И эта мысль причиняла боль. Сильную.
Чуть позже девушка вскочила с кровати, сперва уверившись, что Грант крепко спал и не собирался просыпаться. Бренна натянула пижаму и, зевая, направилась в главный домик.
Нужно было подбодрить Гранта, и она знала идеальный способ отвлечь его. Сев за стол, она вытащила ключи от кладовки и пошла туда. На нижних полках должно было остаться несколько рулонов яркой оберточной бумаги со дня рождения Попа. Они в шутку купили ему бумагу самой детской, кричащей раскраски, которую только нашли, зная, что она понравится ему. И немного осталось... но, чтобы украсить стол Гранта этого более, чем достаточно.
Схватив рулон бумаги цвета розового поросенка, она натянула очки и принялась за дело. Странно, что Бренна променяла несколько часов сна и вообще своего времени, чтобы просто вызвать у Гранта улыбку.
Да, ей определенно нужно как можно быстрее встретиться со своими друзьями, потому что все плохо.
***
По просьбе Бренны, Бет Энн и Миранда пришли в ресторан «Maya Loco», чтобы вместе чего-нибудь выпить. В ресторане в это время было полно народу, но Миранда и Бет Энн оказались свободны только в это время. Бет Энн ненавидела надолго покидать свой салон, а Миранда закрыла библиотеку на обед.
Бренна только что ушла из главного домика, пока Грант уехал в другой город в магазин канцтоваров. Он вернется и будет гадать, куда она делать, но девушка оставила ему маленькую дурацкую записку. «Розы – красные, нарциссы – желто-жгучие, сейчас я с девочками, вернусь и оближу тебя».
Бренна не в первый раз уходила в полдень с работы, но впервые оставляла Гранту записку, так что он не будет волноваться. Черт, для нее это было так по-домашнему, что она забеспокоилась. В конце концов, теперь она думала о чувствах и эмоциях Гранта. Раньше это было не так. Но даже,оставив ему записку, она чувствовала какое-то... беспокойство. Ловушку. Тревогу. Потому что всего через неделю или две они перешли от случайного секса к сексу, который включает чувства, и это пугало ее. Две недели назад настоящие чувства – это последнее, что было ей нужно. А теперь?
А теперь она не знала, что делать.
Бренна приехала в ресторан первой, так что заказала маргариту, а потом в перерыве между поеданием сальсы и чипсов прикончила ее за минуту. Когда официант спросил, принести ли еще, она сделала вращающий знак рукой, означающий, что нужно еще одну. К тому времени, как показались Миранда и Бет Энн, Бренна как раз уговаривала третью маргариту.
Миранда скользнула в кабинку и села напротив девушки, ее глаза расширились от вида пустых стаканов.
– Вау. Плохой день? Ты снова поссорилась с Грантом?
– Нет, – несчастно сказала Бренна. – У нас все отлично. В этом-то и проблема.
– Почему это проблема, милая? – Бет Энн расположилась рядом с Бренной. – В последнее время вы двое кажетесь довольно счастливыми.
– О, конечно. – Бренна хотела чувствовать себя пьянее, чем была на самом деле, и чтобы мысль об их с Грантом совместном счастье не причиняла в тот момент такой боли. – Все эти игры и веселье хороши, только пока кто-нибудь не лишится глаза. Или сердца.