Консервативная порядочность никогда не тащит назад народ и страну. Назад ее тащит только непорядочность.
И как сразу изменится имидж государства. Ничего не надо измышлять нарочно. Держава-спасатель! Причем совершенно бескорыстная, потому что корячимся не столько ради спасаемых, чтобы у них, ввиду их благодарности, тут же военных баз понатыкать, а просто потому, что так мы собственные бессмертные души спасаем. И отнюдь не плодящая назойливых паразитов, потому что мы помогаем, лишь пока сами считаем это правильным, но с чистой совестью бросаем на произвол судьбы тех, кто навострился нас, дурней и добряков, нескончаемо доить — ведь нам от спасаемых ничего не надо. Нам наш собственный рай нужен, и только.
Есть чем вдохновить своих и восхитить чужих.
Конечно, тут мы встаем на достаточно скользкую почву интерпретации религиозных догматов. А у нас с конфессиями и так проблем хватает. К тому же они сами-то друг друга в лучшем случае едва терпят. И вообще я представляю, у скольких людей сейчас разгорается светски праведное возмущение: так нам тут теократию предлагают, что ли? Докатились! Вконец достали с этим Богом!
Но есть удивительная вещь, которая называется «личный духовный опыт». Не буду слишком уж откровенничать; кто поймет, тот поймет, а кто не поймет, того словами не убедишь. Скажу лишь, что на его основе могу предположить: Бог своих опознает не по формальным признакам.
Но представьте: есть у нас знакомый. Хороший человек, мы точно знаем. Однако так получилось, что с детства он совершенно не воспитан. А потом, взрослея, еще и самоутверждаться начал соответственно: на кой ляд мне правила вежливости, лицемерие всякое, важно ведь не то, как человек выглядит, а то, какой он на самом деле…. И вот он никогда толком не поздоровается, а при встрече только с хохотом спрашивает вместо приветствия: «Ого, старик, ты еще не сдох?» Никогда не скажет «спасибо». Ковыряет в носу при всех. Пукает за общим столом. Не моется по полгода, потому что какая разница, он же и немытый — все равно добрый.
И вот мы знаем, что он настоящий товарищ, отзывчивый, надежный — но все равно стараемся держать его от себя подальше, потому что при всех своих замечательных качествах он НЕПРИЯТНЫЙ.
Вот так мы себя ведем перед Богом, если не соблюдаем Его заветов и ритуалов. Пукаем за Его столом по сто раз на дню. Не умеем ни «пожалуйста» сказать, когда чего-то хотим, ни «спасибо», когда что-то получаем…
При прочих равных Бог все равно предпочтет безупречно ритуализованному подонку (фарисею) безалаберного хамоватого самозабвенца (раскаявшегося мытаря). Но мы сами очень осложняем Ему задачу выбора.
А тут еще проблема разнообразия вер. Например, говорят, что мусульман оскорбляет церковный звон, а христиан — пение муэдзина… Но ведь красивое не может оскорбить. Любая красота возвышает душу и, стало быть, ведет к Нему. Надо только научиться не бояться конкурирующей красоты, пользоваться любой красотой, пусть даже не родной, в родных целях.
А что такое родные цели?
Нет на земле ни одной культуры, которая не выросла бы из той или иной религии. И даже нерелигиозные люди, сами того не осознавая, взаимодействуют со своими единокультурниками в поле оценок, критериев, поведенческих стереотипов, сформированных религией, породившей данную культуру. Так функционируют цивилизационные единства — основные субъекты истории.
Но между религиями куда меньше различий, чем между Всевышним и сатаной внутри каждой из религий.
В чем суть того, что говорит человеку любой бес?
Что нет ничего общего, каждый прав сам для себя и сам по себе. Что тебе хорошо, то и Добро, а что тебе плохо, то и Зло. Надо мужественно и гордо следовать своему мнению, будто кроме тебя на свете никого нет.
А что говорит в каждой из конфессий Бог?
Что надо беречь окружающих и приноравливаться к ним, потому что лишь через любовь, снисходительность и помощь ближним придет спасение.
Шайтан — великий льстец. Он очень любит говорить человеку: ты могучий, ты гордый, ты свободный, для тебя нет преград, твой разум всесилен, надо только поверить в себя и презреть оковы, условности и догмы. А человек и уши развешивает. Для сатаны, как для тоталитарного режима, всеми правдами и неправдами разрушающего связи между людьми (например, заставляя родителей и детей под страхом казни за соучастие доносить друг на друга), главное — оставить каждого человека в одиночестве, один на один с ним, с шайтаном. Когда нет общих представлений о добре и зле, о «можно» и «нельзя», о «плохо» и «хорошо», и каждый по этому поводу умничает, как умеет — тут-то и приходит конец любой социальной структуре, и поддерживать суррогатное единство остается только насилием и обманом (который модно нынче называть по-интеллигентному манипулированием). Каждый остается один на один с враждебным, жестоким миром — и, конечно, сразу впадает от такой безнадеги в более или менее осознаваемый ужас. И поэтому заведомо простит себе любую мерзость и подлость — ведь за жизнь борюсь, и никто мне не поможет, если я сам себе не помогу! А всякого, кто ему на его мерзость укажет, просто зачислит во враги, и дело с концом.