— А как же ухитрялись Налли убивать носорогов и мамонтов? — спросил Руламан.
— Вон в той долине Арми слышался иногда страшный рев: это мамонты вступали в борьбу с носорогами. Налли выкапывали днем, пока носорог лежал в болоте, глубокую яму на его тропинке и покрывали ее ветвями, а сами прятались вблизи; при приближении зверя они подбегали к яме, кричали, кидали в него камнями. Раздраженный носорог бросался на них и падал в яму. Но убить его было очень трудно: ни копья, ни стрелы не пробивали его толстой кожи; часто приходилось оставлять его в яме и ждать, пока он околеет с голоду; страшный рев несся тогда по лесу день и ночь, пока носорог постепенно не ослабевал.
— А мамонты?
— С мамонтом справиться еще труднее: он хитер и оглядывает осторожно свою дорогу. Охотники старались захватить его детеныша, отставшего от больших. Они сажали его в глубокую яму прикрытую ветвями, а сами уходили. На визг детеныша прибегала мать, бросалась к нему на помощь и проваливалась в яму. Тогда сбегались люди и убивали ее дротиками и стрелами. Но еще чаще мамонтов ловили в капканы из толстых, крепких ремней. Иногда мамонту удавалось вырваться от людей, и он, весь израненный, бежал к озеру, ища спасения в его водах. Истекая кровью, зверь обыкновенно тонул там. Говорят, на дне Мамонтова озера лежат груды костей погибших мамонтов.
— Один из племени Налли, — продолжал, помолчав, Руль, — был так хитер, что научился смазывать концы маленьких стрел ядом змей и пускал эти стрелы в пасть зверя. Животное сначала почти не замечало укола, но скоро язык и горло его вспухали от яда; зверь падал и катался по земле в предсмертных судорогах.
Наступил вечер; охотники дошли до своего источника. Прощаясь с Ангеко, Руль пригласил его на следующий день на праздник буррии. Начальник Гуки обещал прислать для такого торжественного случая мужчин, женщин и детей своего племени. И они расстались.
Когда уставшие охотники бросили к ногам Парры шкуру льва, она вскочила, как безумная, и закричала:
— Это он, это он — убийца моего сына.
И с диким смехом она сжала окровавленную голову зверя своими костлявыми руками.
Глава 10. ПРАЗДНИК БУРРИИ
На другой день все население пещеры с раннего утра высыпало на площадку. Из пещеры Гука тоже пришло человек двадцать. Праздником распоряжалась старая Парра.
На ярко освещенную солнцем площадку принесли прежде всего шкуру буррии и сделали из нее с помощью четырех кольев чучело зверя. Парра с искаженным ненавистью лицом села напротив головы чудовища; женщины и дети толпились сзади нее. Начался танец под музыку барабана и дудки, сопровождаемый однообразным пением женщин. Мужчины, вооруженные с ног до головы, бегали вокруг чучела, воинственно потрясая топорами. Впереди всех выступал Репо — «убийца буррии»; этим почетным именем первый его назвал Руль. Айматы наносили чучелу могучие удары в голову, от которых все оно содрогалось. Темп музыки с каждой минутой все учащался; танец становился быстрее; удары сыпались без счета, и крики пляшущих делались все пронзительнее, все свирепее. После мужчин вокруг буррии стали танцевать женщины; на них были накидки из лебединых перьев, а шеи и руки увешаны зубами зверей. С криком: «буррия», каждая из них в такт танцу ударяла чудовище сосновой веткой.
После танцев начались игры. Устроили наскоро нечто вроде виселицы и при общем ликовании несколько раз подряд повесили буррию. Потом стали пировать. Для этого зажарили целую четверть медведя. Во время пира двое айматов утащили чучело в пещеру, выбросили из него всю набивку, залезли сами в шкуру и кое-как ее зашили, — получился страшный живой буррия.
С диким ревом выпрыгнули они из пещеры на середину площадки к ужасу детей, думавших, что зверь ожил. Женщины тоже испугались и визжали не меньше детей; мужчины бросились на чудовище с оружием; поднялся адский шум.
Руламан с хохотом вскочил на зверя, и оба они покатились на землю. Мальчик крепко держал за шкуру старавшегося вырваться льва. Тогда все стали осыпать шутками и насмешками бессильное страшилище. Сконфуженный лев поднялся и с позором убежал в пещеру.
Не успели пирующие успокоиться, как из пещеры выскочил убитый накануне медведь, а за ним снова буррия. Между ними завязалась борьба. После нескольких отчаянных схваток оба зверя упали на землю, и при общем смехе айматы вылезли из шкур.
Началось торжество другого рода.
Руламан, спасший жизнь отцу, должен был, по решению мужчин, получить копье в знак возмужалости. Вооруженный с ног до головы вошел мальчик в круг и остановился перед Паррой, державшей в руке копье, выкрашенное в красную краску и украшенное, как украшались только копья начальников племени. Руламан преклонил колени и получил, после нескольких торжественных слов, сказанных старухой, копье; стоявшая тут же девочка возложила ему на голову венок из листьев бука.
По очереди подходили к нему мужчины, поздравляя его, и приглашали принять участие в «танце копий», который имели право исполнять только взрослые мужчины.
Репо, как убийца буррии, получивший от Руля два страшных клыка зверя, протянул один из них Руламану. Эта была редкая честь, и мальчик чуть не расплакался от счастья.
Длинные, с палец взрослого человека, когти льва Руль разделил между участвовавшими в охоте айматами. Существовало поверье, что такой коготь дает победу над всеми зверями, и пещерные люди высоко ценили их. Шкуру буррии отдали Парре, чтобы она служила ей сиденьем, а голову его повесили высоко на ветвях дуба. Мальчики до самой ночи метали в нее стрелы, дротики и камни.
Глава 11. ПУТЕШЕСТВИЕ НА ОЗЕРО
Наступила середина лета — время странствований для всех пещерных обитателей. Отовсюду потянулись длинные караваны, направляясь к озерам. Обитатели Тульки с радостью готовились к путешествию, но не могли сразу выбрать, к какому из озер двинуться: приходилось делать выбор между Мамонтовым озером, где их прельщала возможность поохотиться на мамонта, и Озером Сомов, обильного рыбой. Старая Парра посоветовала оставить в покое Мамонтовое озеро из боязни новых пришельцев — белых калатов. Отправляясь в дорогу, айматы старались брать с собою как можно меньше поклажи, так как приходилось весь далекий путь делать пешком. Для маленьких детей и старой Парры были приготовлены особые корзины. Детей женщины несли на спинах, а для старухи устроили удобные носилки, которые несли четыре человека. На других таких же носилках несли оленьи шкуры для палаток, запасное оружие, горшки и другие необходимые вещи. Племя выступило еще до восхода солнца, завалив вход в пещеру камнями и стволами деревьев. Впереди, как всегда, шел Руль, рядом с ним Руламан, после праздника буррии всюду сопровождавший отца. Ручной медвежонок и маленький северный олень шли за людьми. Дети, шаля, садились на них. Ворон и галка тоже летели вслед путешественникам, изредка присаживаясь на край корзины Парры, которая хорошо умела с ними ладить. Путники шли от восхода до заката солнца, при остановках разбивали лагерь и зажигали костер, а для ночлега раскладывали палатки из оленьих шкур. Прокормить такую толпу было делом нелегким и потому мужчинам часто приходилось отлучаться для охоты; леса кругом них кишели всякой мелкой дичью, кореньями, грибами и ягодами; женщины и дети тоже были полезны в добывании пищи; мальчики, как белки, карабкались на деревья, ища птичьих гнезд с птенцами.