ЭПИЛОГ. ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ГОДА.
Через четыре года король Грэм стоял, облокотившись на перила балкона в своем дворце, толкуя о всякой всячине с Тинцией, сестрой Дуанти. Снизу слышался голос и его самого: - Эстино, этот прием выполняется проще. Смотри - вот так! Разве Браннбог не показывал тебе? - Но, дон Дуанти, у короля Трора так мало времени для занятий со мной, отвечал мальчишеский голос. - А почему же ты не просишь своего телуи помочь тебе? - Но у меня нет никакого телуи! - Неправда, у тебя хороший асителуи, - строго возразил Дуанти. - Я видел его. Грэм улыбался. После того, как два года назад состоялась свадьба Рецины и Трора, юный Солонса почти не бывал в Солонпоре. Полгода он проводил у сестры в Туганчире, - а на самом деле, у Трора, - а еще полгода при дворе Грэма. Последнее устроилось как-то само собой. Однажды Эстино сопровождал Браннбога, приехавшего навестить Грэма, да так и загостился в Атлане, оказавшись в роли младшего брата Грэма. Грэм и Маринна и сами не хотели отпускать его. Ну, а теперь, по всему видать, Эстино будет застревать и в Кардороне - по пути из Атлана в Туганчир и обратно. Тинция подумала об этом же: - Я слышала, герцог Солонса ожидается завтра? Мне кажется, герцогиня сопровождает его исключительно с целью повидать Эстино. - Ну, и Рецину тоже, - отвечал Грэм. Через несколько дней намечалось торжественное подписание устава Анорийской лиги. В нее входили теперь все страны материка, включая даже Гамо и Каттор-Хат. Король Веселин поворчал, как слышал Грэм, что собраться надо бы в Ардии, а не у его зятя в Атлане, мол, коль скоро Всеанорийский Круг избрал Ардос, то... Но в память великой битвы с общим врагом все решили все-таки избрать Атлан. Это радовало народ и особенно знать Анорины, которая втайне продолжала считать свою страну первой среди остальных. Что ж, даже в пору своего наивысшего могущества Анорийская империя не включала в себя юг - Туганчир, Людену, Каттор-Хат и Гамо. Теперь же Лига будет объединять всех, и за одно это лорды теперь горой стояли за короля. Против ожиданий Грэма, его воцарение прошло легко - страна устала от раздора, и выборные представители от весей Анорины не колебались в том, кто должен принять трон. Даже лорды были единодушны. И то сказать, Грэм должен был наследовать край ольсков и, когда-нибудь, Ардос, и он был в тесной дружбе со всеми владыками континента, у него был свой дракон - Анорина, серебристый дракон! - и все видели, как он бьется... Нет уж, даже не будь он законным наследником, где бы анорийцы могли взять лучшего короля? Так что старшие друзья Грэма вновь оказались правы, и Грэму пришлось принять корону. Но и весть Грэма была принята - Браннбог предложил руку и сердце Рецине, и юная герцогиня согласилась. Еще далеко было идти рыцарю Трору по дороге к замку его госпожи - там, в мире лазурного солнца, - но зато она смогла найти путь к нему - сюда, в Анорину. И уже было объявлено о дарах Трора и его юной жены своей стране. Ольсинг должен был оставить король Браннбог Трор, и по его смерти меч, не знающий лжи, должен был указать достойного из числа детей Трора. А найти себе супругу надлежало по вышивке Рецины. Если же, так объявила королевская чета, когда-нибудь прервется их род, то все равно эти чудесные творения укажут, кому владеть страной. Такова была развязка одной из легенд Анорины, и много обсуждали ее - да и сейчас продолжают обсуждать, по истечении праздника свадьбы. Впрочем, было целых три свадьбы - за четыре месяца до того сочетались одновременно Грэм и Маринна и Дуанти с Энитой. Им четырем пришлось два месяца путешествовать буквально по всему континенту, а отказаться было невозможно, чтобы никого не обидеть, ведь все хотели, чтобы молодожены побывали и у них в стране. Теперь у обеих пар уже были дети - принцесса Юна у Грэма и Маринны, и Дэмдэм у Эниты и Дуанти, - Маленький Дэм, как называли его, чтобы отличить от Большого Дэма, - Дэм Гра поселился в замке брата в дубраве Кардоса. От Маринны Грэм еще слышал намеки про Стаггу Бу - во всяком случае, Розалинда В., _завернув по пути_ в Атлан, так-таки и загостилась в нем. Ну, разумеется, у нее были самые уважительные причины, но что-то больно часто их стали встречать вместе с главным хронистом Анорины... Меж тем, на балкон со двора поднялся Дуанти, утираясь полотенцем после рыцарской разминки. - А из парнишки будет толк, - сообщил он. - Не вздумай умыкнуть моего брата в Кардорон, - предупредил Грэм. - Маринна не простит тебе. - Эстино давно стал общим любимцем в Анорине. - Ну-ну, я только обещал навестить вместе с ним Большого Дэма. Эх, Грэм, вдруг вздохнул Дуанти, - так я стал скучать по морю! Хорс зовет меня сходить к Сиэлю на Увесту. - Так в чем дело? Дуанти скорчил кислое лицо: - Отец на меня столько всего навалил! И у Эниты, - Дуанти рукой изобразил животик. - Как, уже второй? - удивился Грэм. - Да... Ладно, не ты один такой - я тоже прирос к Атлану. Дуанти вздохнул снова: - Дело не в море. Мне не хватает странствия. Чтобы ты и я, и Вианор, и Трор, и чтобы дорога и неизвестность. Хотя... - Хотя там, на дороге в Астиан, мы всегда будем вместе, - закончил Грэм. - Ты и я, вместе с Вианором и Трором. * * * На этом заканчивается история Грэма и Дуанти, их друзей и наставников Вианора и Трора, записанная верно, полностью и без искажений очевидцем и участником событий, главным хронистом Анорины, хранителем летописи Большого Анорийского Круга магом-предсказателем Стаггой Бу Ансуз Стаггой Бу, что он здесь и удостоверяет. Главный хронист Анорины Стагга Бу. * * *
Успокойся, дружок, ведь чудес не бывает - откуда? В шкафу миски звенят - золотая простая посуда, В старой чашке алмазной смеется водичка живая. Низко кружит дракон. Будет дождь. А чудес не бывает.
На высокие башни опять, как веками бывало, Звездочеты восходят и правят небесные знаки. А внизу с лепетаньем, с шелковостью алою-алой В анорийских полях расцветают люденские маки.
И трудяги-волхвы улетают на сбор дуновений Новиной урожая покрыть расточенные чары Шорох крыл мотылька, блик луны, лоскут ясного жара, Сбор такой-то весны анорийского леточисленья.
Где же взять чудеса? Разве только - но ты не поверишь Есть страна, целый мир, где в железо попрятались звери, Были ящеры раньше, подобно иным в Анорине, Потом в камни нырнули и вышли уже как машины.
На них ездят - не смейся! - и плавают, даже летают. Ими греются в холод и светят в домах, как стемнеет. Ими в войнах дерутся и раны им сталью латают, Только сердца не слышат, и звать из земли не умеют.
Ты представить не можешь? А впрочем, там есть и похлеще: Вот смешной человек - так, мальчишка далеко за тридцать. Он на берег приходит - и знаешь, сумел умудриться Разглядеть Анорину и счесть ее выдумкой вещей.
Будто сам этот вор-сочинитель, сей, видишь ли, труженик слова Сотворил этот мир из наитий и сказок чудесных, Будто сам он сподобился дальнего зренья _иного_, А притом рассказал о простейших делах и известных.
Не бывает, ты скажешь? А я что твержу - не бывает. Где теперь чудеса? - может, раньше когда-то водились. Вода просится в рот, - как обычно, на то и живая. В шкафу миски бранятся, опять меж собою сцепились.
В небе кружат драконы по летней и лётной погоде, В полутьме золотистой парят опьяненные маги, Словно звезды светясь. Как обычно, на лунном восходе В анорийских полях расцветают люденские маки.
* * *
1996-1997, окончено 8 июля 97 г.