По просьбе Хозяйки, Плётка весь день крутился около следователей и сыскарей стражи, всячески подсказывая и поправляя иных свидетелей. Он вспомнил что бандит был высок и здоров-прямо атлет! Обладал кучей татуировок-на руках и лице, а за поясом носил пяток кинжалов и за спиной-пару мечей. К тому же у головореза, по воспоминаниям Плётки-”был ручной боевой барсук”.
После этой своей "работы", Плётка вернулся в штаб и выспался во внутренних покоях, поэтому ночью вёл Румбика свеж и бодр, а когда отошли от Тавроса-даже стал утверждать что Румбику даётся шанс подружиться с главной примечательность “шелестов”-на всю оставшуюся жизнь!
Румбик напротив, был мрачнее тучи: мало того что его первый выход с "шелестами" в принципе окончился ничем, так теперь именно за ним-за ним!!!-будут , в случае обнаружения, гоняться все: бандиты сопредельных группировок, стража Тавроса и уж наверное-наёмники старичка Коллоды...Последний ему точно не забудет двух потасовок на ярмарке и постарается как следует отыграться при возможной встрече.
К тому же, к данным горестям прибавлялась ещё и мысль о новом его укрытии: в первый раз, на испытании, Румбик действительно был близок к “открытию всех своих шлюзов” и теперь, бредя к схрону с зомбодедом-он вновь совершенно не был уверен что сможет спокойно провести хотя бы одну ночь в таком соседстве. Шутки о том что “они лучше познакомятся и узнают друг друга”, так часто на разные лады источаемые товарищами идущими рядом с ним-не вызывали доверия: сами то компаньоны возвратятся в Таврос, а вот Румбику придётся терпеть общество плямкающего неубивамца, причём-неизвестно сколько.
--Не боись! Зомбодеда свяжем, а точнее спеленаем! Ты его сам главное не калечь-он до тебя не дотянется!-словно читая его мысли заговорил Земеля,-Жратва и вода-будут! Немного денег и оружие...Пару недель в подобном месте и ай да обратно в “Бычьок”!
Дойдя до заваленного колодца, Плётка и Земеля стали аккуратно разгребать ими же недавно созданный завал, а Румбику позволили надышаться свежего воздуха с запасом. Однако чем дольше он стоял, глядя на спокойное ночное море, тем тоскливее было лезть в мрак будущего укрытия от возможной погони. Его, ещё при Хозяйке, предупредили: огонь не разводить! Если кто то заметит дым днём или отблески ночью-найдут! А объяснять зомбодеда и самого схороненного Румбика-никто не собирался...
Плётка матерясь залез вглубь колодца и через пару минут свистнул. Тут же следом за ним забрался и Земеля. Минут через десять он выглянул одной лишь головой и произнёс: ”Вашество-опочивальня готовы и ждуть вас!”
Румбик, спустившись по верёвке, с узлами каждые тридцать сантиметров, для удобства лазания, увидел следующее: зомбодед был связан в дальнем углу и приставлен к одному из ящиков набитых скальной породой, а сверху ближнего к нему стола положены тюфяки: большой-с соломой и поменьше-шерстью. Еду и воду товарищи Румбика распихивали по шкафам по соседству, в основном на верхние полки: из-за переодически забегающих в гости крыс.
Потом было прощание: ”беженца” хлопнули по плечу, пообещали не отдать на растерзание и прикрыть, дали советы как отоспаться и быстрее привыкнуть к темноте. Раньше чем через три дня приходить никто не собирался, так как все боялись слежки стражи или кого-либо ещё, так что теперь времени на раздумья у Румбика было вволю!
После того как его старшие товарищи прикрыли вход и стали его маскировать, Румбик, развалившись на новой своей кровати состоящей из стола и циновки на нём, решил по их совету вздремнуть...Да куда там! Постоянное сопение и плямканье ноющего соседа, связанного по рукам и ногам, просто шокировало! Румбику казалось что тот совсем где то рядом и вот-вот напрыгнет на него...
Походить и размяться не удалось: пару раз упав, а в последний раз ещё и ударившись головой и плечом о шкаф, ”сосед зомбодеда” чуть не плача затих на своём ложе. Он был в отчаянии! Как здесь можно просуществовать три дня?!-О двух неделях он старался даже не задумываться.
От всех этих переживаний сон таки доконал юношу и вопреки всему Румбик отключился. Проснуться удалось примерно утром, он не был в этом уверен: на одной из щелей крышки колодца мелькал свет, однако Луны или Солнца-было неразобрать.
Сидящий как турок, скрестив ноги в темноте, Румбик внезапно принял решение-бежать! Хрен с его поиском-ополоуметь от обстановки в схроне было страшнее. Верёвку он сделал из мешков с провизией, просто прикрепив к ней, в качестве груза, камень и стал забрасывать. Был план подтянуться на ней и столкнуть мусор с крышки колодца.
Однак когда ему после пары болезненных падений с недостаточно закреплённой верёвки удалось добраться до крышки колодца, оказалось что его усилий, висящего на верёвке и державшегося одной рукой за неё худосочного паренька-явно недостаточно для того что-бы хоть слегка подвинуть препятствие. Промучавшись довольно долгое время, Румбик решил плюнуть на всё: он зажёг оставленный ему фонарь и неспеша пообедал.
Так как сон не шёл-юноша решил побродить по помещениям катакомб: колодец много лет назад был лазом для контрабандистов, правда лазом не “товарным” , а экстренным-через колодец можно было спрятаться в одной из внутрискальных пещер в случае облавы. Насколько, бродящий по помещениям Румбик помнил-выхода, кроме колодезного, из данного каменного мешка небыло, по крайней мере ему о таком не сообщали никогда.
Отогнав нескольких крыс, уютно сидящих на зомбодеде но по какой то неведомой причине совершенно не интересующихся его гастрономическими качествами, беглец захотел прибрать труху и доски, скопившиеся за довольно долгое время.
Румбик разрешил сам себе разводить костры и вообще-наплевать на возможность быть пойманным: лучше пару дней перед казнью под солнцем ...Чем годы жизни как крыса в полумраке...-неоднократно бубнил он себе под нос.
За одним из трухлявых шкафов оказались норы серой орды, причём скальная порода была настолько ими утыкана, что смотрящий на стену Румбик ужаснулся: до этого времени он был уверен в небольшом количестве серых грызунов случайно забегающим в гости к зомбодеду.
Схватив кусок породы по-крупнее он швырнул им в норы и там сразу же несколько недовольных голосов яростно пискнуло. Однако именно чёткий звук эха от удара заставил остолбенеть Румбика-за норами была не скальная порода, а именно пустота!
Схватив какую то палку, довольно крепкую на вид, Румбик стал бить по крысиным галереям-как гоплит в своё время добивал поверженного галата: сверху вниз двумя руками-чётко и резко, удар настоящего копейщика гвардейца!
После полусотни чётких ударов появилось отверстие в которое можно было пролезть, хотя и пришлось бы ползти на животе. Румбик заглянул в него-темно. Взял стоящий рядом фонарь и осветил площадь махонькой пещерки.
--И был смысл так стараться ради этого?!,-вопрошал он себя мысленно,-Зачем столько усилий, к чему?
Тут плеск воды и явный звук прибоя привёл его в чувства: рядом, в новонайденной “пещерюшке”, либо был выход к воде, либо очень тонкие стены с нею соединяющие, причём-именно с морем! Пробив на радостях вдвое больший проём чем ему было нужно что бы выбраться, Румбик влез в свое новое помещение: пахло гнилыми водорослями и мокрым камнем, правда не сильно и помех это не создавало.
Пройдя с пяток шагов на звук воды, Румбик увидел что он нашёл лишь небольшое укрытие из всего огромного грота, который простирался метров на двадцать далее и на его конце поблёскивал свет.
Румбик ошарашенно глядел на солнечный луч вдалеке: не возвращаясь за припасами и деньгами, с одним кинжалом-он побежал в сторону отблесков и шума волн...Тут же упал в огромных лужах, внутри грота, где был не только песок но и различная морская гниль, превратившаяся в маслянистое “нечто”.
Решив пробираться осторожнее, узник колодца неспеша дошёл до плескавшегося на воде света и вышел на долгожданный морской берег!
Открывшаяся его взору земля не выглядела заброшенной: несколько кострищ явственно проступали чёрными пятнами на траве и песке, какая-то тряпица валялась недалеко от них. Судя по виду-это был грот и берег для отдыхающих крестьян соседствующих с Тавросом поселений, так как горожане полиса больше любили ухоженные сады и купальные территории, а местное “дикое гуляние”-было интересно людям нетребовательным, для которых хорошая еда и ночные танцы у костра, были отличным способ забыть о сиюминутных тревогах о хлебе насущном.