— И чё?
— И чё… не ушел Костя через стройку. Он там в строительном вагончике сховался и стал отстреливаться. А мусора вагончик окружили — и гранату в окошко. И там внутри, видно, краска была, или еще чего горючее… короче, полыхнуло. Выгорело всё на хер. Сгорел Костян, одним словом…
— Это тебе Наташкин брат сказал? — поддел огурец Митя.
— Он Наташке сказал. А она — мне. И еще Мондурбласт об этом знает, — отозвался Женя. — Костя погиб. Но менты об этом говорить не спешат, потому что хотят понять, какое в народе настроение. И не выгоднее ли поддерживать слух о том, что Костя жив — покуда настроения у народа неоднозначные…
— Вон оно что, — скривился Митя, — Ну-ну, стратеги, бля, хреновы… глядите, сами себя не обманите.
— Я вам вот что скажу, — Валера повысил голос и разлил, — жив или нет — не наше дело. То, что сейчас живо — если живо — это уже не Костя, повторяю вам. И если даже это существо мертво, я не уверен, что оно безопасно. — он взял свою стопку, обвёл всех вдумчивым взглядом, — Тот Костя, которого мы с вами знали, увы, утонул в проруби. Так что давайте помянем парня и помолчим.
Выпили, не чокаясь.
Бармен включил Sepultur’у.
Румбо II
Обрыв в цепи
Ресторан покинули изрядно навеселе.
Женя встал у обочины голосовать, Митя завел двигатель:
— Подбросить?
Валера кивнул, подошел к машине: высокий, тощий; кожаный плащ и черная водолазка.
— А меня возьмёте? — потянулась Кравподжузо.
— Ты с Жиндосом езжай, — отмахнулся тот, усаживаясь.
Женя базарил с водителем притормозившей «0ки».
Кравподжузо показала язык, достала мобильный.
— Ты как, не сильно бухой? Рулить могёшь?
— Не ссы… — Митя лихо вывернул через две сплошных и устремился к зелёному светофору.
— Ты тогда рули аккуратней…
— Да не ссы. Скажи лучше, вкурил ты, что Жека сейчас там прогнал? Насчет Костика?
— Что типа он в бытовке сгорел, при перестрелке? Ну, я сам что-то в этом роде слышал… Но мы ж с тобой в тот вечер, ты помнишь… — Валера многозначительно умолк.
— Помню… как же не помнить… такое на всю жизнь запоминается.
Некоторое время они молчали. Митя выехал к вокзалу. Валера закурил:
— Но мы с тобой, Митюх, не первый год знаем друг друга… И Костян нам был братуха по жизни… И он, конечно, того… в смысле, чердак сорвало, но очень помог нам своим этим… приступом… Клуб теперь наш, считай. На все 100.
— Приступ ярости, — кивнул Митя, — он как берсеркер, бля, их всех похуячил… Амок.
— Езжай не так быстро, слышь!
— Да не ссы… слушай, а давай сейчас туда заскочим, посмотрим…
— Куда?
— Ну, к нам на Элеваторную… зайдем туда на стройплощадку и посмотрим, что там за пожар был такой…
— Да с тех пор уж почти месяц прошёл, ты чё…
— Месяц, не месяц… прошёл, не прошёл… Давай, это быстро: я дорогу короткую знаю! — из 2-го ряда Митя вывернул руль на Краснокосмическую.
Вслед ему матюгнулся гудком синий Golf.
— Бля, урод, щас чуть аварию не сделал… и мы бы были виноваты, что не пропустил…
— Да он, сука, едет там… ползет как черепаха…
— Осторожней езжай, или давай я поведу.
— Ладно, всё… хорош грузить. Я еду. — Митя шлёпнул ладонями по рулевому колесу. Машина вильнула.
— Смотри только, как бы нам не отъехать с такой ездой…
— Ага… и воскреснуть, как Костик… и ходить пугать всех ожогами разными… и мочить, мочить всех без разбору… мочить!
— Попустись, братуха… в натуре, говорю, попустись. Ты кроме водки еще пил чего-нибудь?
— Два пива. И еще в туалете мне Макарыч паровоз пустил…
— Ого, сука… и как его дурь?
— Прёт, я скажу тебе… и незаметно так торкнуло…
— Это тебе от водки так показалось, — предположил Валера.
— Не знаю… может быть… вот сейчас выезжаем на Элеваторную, и там, справа — стройка.
— Бля, темно уже… хрен что увидим.
— Возьми у меня фонарь: в бардачке там.
Остановилась у бетонного заграждения; покинули салон, прошли через приоткрытые ворота и продвинулись на территорию стройплощадки.
Прожектора сияли тем мёртвым, искрящимся заревом, что ассоциируется с колючей стужей северных трасс. Голубоватым покрывалом облегал штабеля промозглых свай начавший подтаивать снег. Ноги то и дело скользили в смёрзшихся сгустках маслянистой грязи.
Миновали башенный кран и бетономешалку.
— Вот оно! — Валера посветил фонарем вдоль труб.
— Давай прямо туда, пепелище посмотрим.
Они проследовали к краю стального ангара, где чернел нагаром асфальт, и топорщил в небо опалённые ветви стальной скелет бытовки.
— Посвети… — Митя зашел за раму.
— Да, это краска, или какой-то горючий состав, типа того… — прошептал Валера, оглядываясь.
— Чего?
— Я говорю, выгорело всё к хуям. Если Костик вовремя не убёг, песец ему…
— Он не мог убечь. Там вон менты были, и здесь — со стороны ангара. Все пути отрезаны.
— Ну… а как думаешь, мусора нашли что-нибудь?
— Что-нибудь, в смысле, что от него осталось?
— Ну…
— Откуда ж мне знать… это вон, у Жеки спрашивать надо: он у нас информированный… с прокурором дружит. И Джуза с ним по кабакам ходит…
— Да она с ним не ходит… она даже сейчас просилась с нами в тачку сесть. Но я сказал: езжай с Жиндосом.
— А зря, кстати. Сейчас бы развели её на минет.
— Да брось ты…
— Легко. Мы с Костиком у Макарыча на новоселье коксом взгрели её. И она говорит, ребята, у меня сейчас нала мало… хотите, минет вам сделаю?
— И чё, сосала?
— И весьма душевно. И глотала, и яйца облизывала. Умница, короче…
— Ну ты ладно… это… глянь-ка, сюда… была б собака учёная, пронюхала бы, что это за кочерыжка: человечина здесь горела — или иная неорганическая рухлядь.
— Неорганическая рухлядь… надо же, как ты стал выражаться, после того как Сёма тебе дала. — сморщился Митя.
— Хуле?
— Хуле в Туле, а мы, сам знаешь где… сюда б специалиста привести… чтоб посмотрел…
— А что если собрать это в пакет и к Сёме в морг?
— Идиот, что ли? Тут специальная экспертиза нужна, лаборатория, всё такое. Но сдаётся мне, брат, что не выжил Костя.
— Эх, кабы знать наверняка! — потёр ладони Валера.
— И что? Насобирать сейчас этого хлама — и клонировать Костяна?
— А почему бы и нет? В смысле, гипотетически — возможно такое?
— Агстись, братан… клон — это же как человек настоящий. Пока Костян заново родится, пока в школу пойдёт, пока его на учёт в детской комнате поставят… мы с тобой подохнем от цирроза. Или «артековцы» нас ножами запыряют.
— Насчет «артековцев», кстати… ты ствол тот у Гришки купил?
— Не… я у Игорька взял. Тот проверенный. А из гришкиного я на пустыре попробовал — он мне на третьем выстреле затвор склинил. Ну его на хуй.
— Лучше б тогда Костя воскрес как птица Феникс: хуяк — и вылетел из огня! — Валера сплюнул, взмахнул руками, — А чё? В воде не утонул — авось и в огне не спёкся…
— Давай поссым сюда: может, поможет… — обнажил фаллос Митя.
— Да: пивко уже давно наружу просится! — Валера выпустил газ и дал напор из шланга, — Давай, ты там, а я — здесь… — он водил членом из стороны в сторону, орошая мочой выгоревший простенок.
— Жаль Джузу не взяли: то-то она б проссалась вволю! — выжал капли Митя.
— Ну, поехали её сейчас перехватим: она наверняка у Жиндоса зависла, — помахал елдой Валера.
— А чё… поехали, правда? Мне чего-то поебстись захотелось…
— Ну, я тебя к ней заброшу — и поеду… а то, боюсь, Сёма узнает… — Валера стал пробираться обратно к воротам.
— Да брось ты… мы её от Жеки уведём. Я её к Боткину сводить обещал. Боткин щас наверняка отвисает… заедем к нему и отфачим её. И никто не узнает…