— Не спеши, Долф, — снова сказал сенатор Джайлс своим необычно мягким, совершенно не соответствующим его облику голосом. — Доктор Хойл, вы на самом деле считаете свою идею стоящей.
— Он такой же ученый, как и я, и отвечает за свои слова, только он моложе и потому смелей. Надо привлечь к проблеме остановки панспермитов всех крупных физиков, сообща мы решили бы ее в приемлемые сроки.
— Вы еще русских предложите привлечь, — съязвил Киллер. — Они с удовольствием рассчитают массу надгробья над вашей могилой.
— Не порите чепухи, адмирал, — спокойно отрезал Хойл. — Вы не знаете русских. Это хорошие специалисты и неплохие…
— Некогда привлекать, — хмуро перебил его Рестелл, вертя в пальцах пустой стакан. — Через семь-восемь дней эти гады доберутся до объекта «Эрзет», и тогда вообще будет поздно что-либо предпринимать. Эвакуировать завод, его оборудование мы успеем, но перевезти десятки тысяч тонн руды — утопия!
— И все же есть выход, — тихо сказал Алиссон.
Заговорившие друг с другом члены комиссии замолчали.
— Ну говорите же, — нетерпеливо сказал Джайлс. — Мы слушаем.
— Охлаждение… — Голос сел, и Норман вынужден был повторить. — Надо попробовать охлаждение…
Хойл первым догадался, о чем идет речь.
— А ведь верно! — сказал он, раскрасневшись. — Глубокое охлаждение!
— Повернулся к Джайлсу. — Давайте-ка попытаемся заморозить их, понизить температуру воздуха вокруг них хотя бы до точки замерзания азота. Думаю, недостатка средств для подобных экспериментов наши бравые воители, оплот мира и процветания, не испытывают.
Последние слова доктор произнес с иронией, отчего Алиссон проникся к нему симпатией. Хойл был одним из ученых, которые довольно резко выступали против вывода оружия в космос, против ядерных испытаний, и как он оказался в одной упряжке с ярыми приверженцами «Стратегической оборонной инициативы», было непонятно.
Рестелл и Киллер переглянулись.
— По-моему, лаборатория Винса и Льяно занимается генераторами холода, — пробормотал специальный помощник президента. — Надо срочно созвониться с ним, выяснить…
— Совсем недавно они испытали свои «коулдж-стоидж» в горах, — сказал Джайлс. — Я читал отчет. За три минуты генератор превратил в лед участок горной реки длиной в триста ярдов. Благодарю за отличную мысль, доктор Алиссон! Постараюсь не забыть об этом. Где вы сейчас обитаете?
— Или в лагере, у скелета, или…
— У меня в бригаде, — закончил Кемпер.
— Проводите их, Гретецки, и проследите, чтобы они ни в чем не нуждались.
— И за то спасибо, — вздохнул Кемпер, когда они добрались до вертолета под охраной неразговорчивого полковника. — А ты молодец, доктор Норман, чесал, как по писаному. Джайлс зря хвалить не станет, да и слово свое держит, будь спок. Ты чего смурной?
— Да жалко мне их, — с досадой сказал Алиссон.
— Кого?
— Малышей! Они-то не виноваты, что родились здесь, в Неваде. К тому же, мы сами спровоцировали их роды.
Кемпер только присвистнул, с изумлением глядя на помрачневшего палеонтолога.
Спустя сутки на полигон в районе Коннорс-Пик были доставлены из Льяно серебристые контейнеры, похожие на цистерны для горючего, — экспериментальные криогенераторы мгновенного действия, детище одной из секретных лабораторий, работавших над применением любых изобретений в военных целях.
Алиссон все еще гостил у Кемпера, слетав с ним пару раз на патрулирование у границы зоны поражения — в девяти километрах от неутомимо двигающихся к намеченной цели суперзавров. Он знал, что готовится операция «двойного удара»: вместе с бомбометанием криогенераторов предполагалось сбросить и ядерную бомбу, если холод не остановит ползущих гигантов. Еще через день все было готово для начала операции.
И тут суперзавры остановились. До завода «Эрзет», перерабатывающего руды урано-торианта, оставалось еще пятьсот с лишним километров.
Замерла в ожидании «непогрешимая» военная машина Пентагона, бездумно потрясающая мускулами, обслуживаемая компанией бравых ребят «без страха и упрека» из всех родов войск, и коллектив ученых, инженеров и технических работников, призванный объяснить все тайны природы и приспособить их на службу богу войны. Гипотезы, одна невероятнее другой, кипящей пеной обрушились на головы благодарных слушателей, с помутневшими взорами и раскрытыми ртами внимавших ораторам. Одна из них была интересна, выдвинул ее молодой биолог из Пенсильванского университета: перехватив радиоразговоры, суперзавры поняли, что их хотят уничтожить, и остановились посовещаться, что делать дальше. Итак, гипотеза прямо предполагала наличие у неземных драконов разума.
— Вот увидите, — размахивал руками биолог, — они через день-другой пойдут на контакт, сдадутся в плен и примут все наши условия.
В другой гипотезе утверждалось, что драконы просто оголодали и отдыхают, в третьей — что они решили не идти к заводу из-за недостаточного запаса энергии, все-таки на двухсоткилометровый переход ее ушло немало. Были еще и четвертая, и пятая, и двадцать пятая гипотеза, и все они оказались несостоятельными.
На третий день таинственного сидения почти в полной неподвижности в глубокой вулканической воронке панцири суперзавров почернели, стали трескаться, словно хитиновая скорлупа личинок майских жуков, и из этой «скорлупы» выползли обновленные, похудевшие в ярко-оранжевой броне панспермиты. У них теперь почти отсутствовали хвосты, а жуткие наросты на спинах превратились… в громадные перепончатые полупрозрачные крылья! Когда один из драконов, словно пробуя, расправил эти крылья — все смотревшие передачу в лагере ахнули, пораженные красотой вспыхнувших бликов и радуг.
— Я почему-то ждал подобной трансформации, — признался Кемпер Норману; они смотрели телевизор у себя в палатке. — Вспомнил рассказ одного из наших ведущих фэнов про куколку. Правда, от того, что у них выросли крылья, драконы не стали намного красивее и привлекательнее…
— Зрелище притягивающее и одновременно отталкивающее, — согласился Алиссон. — Но меня больше пугает то, что они способны приспосабливаться к чужим условиям. Прогрессируют, исчадия ада, причем такими темпами, что и не снились нашим земным организмам. Что-то будет дальше?
— Как ты думаешь, они взлетят?
— Вряд ли, уж больно велика их масса, никакие крылья не потянут, да и энергии для полета нужна уйма. Я думаю, это не крылья.
— А что?
— Ну-у… фотоэлементные батареи, например, для подзарадки внутренних аккумуляторов от солнечного излучения. Или зонтики для защиты от ядерного взрыва.
— Шутишь.
— Нисколько. Они приспосабливаются, а механизмами приспособления ведают инстинкты, которые ничего не делают впустую. Крылья для таких махин в нашей жиденькой атмосфере были бы явной ошибкой эволюции, создавшей суперзавров.
Алиссон оказался прав.
Когда панспермиты раскрыли «крылья» и просидели без движения еще двое суток под солнцем, ученые сошлись во мнении, что «крылья» — поглотители солнечной радиации. Но главная сенсация открылась позже, когда суперзавры, утолив энергетический голод, снова двинулись в горы по направлению к «Эрзет». Слетевшиеся к останкам их скорлуп, как воронья стая, армейские эксперты и ученые обнаружили под скорлупой… два пятиметровых свеженьких, излучающих радиацию, как обнаженный атомный реактор, похожих на граненые кристаллы мориона — черного хрусталя — яйца!
Вот тут-то впервые Алиссон и почувствовал страх, сначала необъяснимый, темный, словно внушенный кем-то, а потом нашлось основание: суперзавры несли реальную угрозу всему живому на Земле, потому что размножались, откладывая яйца. Дай им подходящие условия для начального этапа роста при их неуязвимости — и через несколько десятков лет от рода хомо сапиенс не останется ничего, кроме следов его деятельности, да и то ненадолго.
Попытается ли природа после этого воспитать на Земле новый разум? Хотя бы в этих чудовищах — полуящерах, полунасекомых, полуптицах?
В понедельник утром второго сентября на полигон прибыл президент. Понаблюдав на экране телемонитора за ползущими, все сокрушающими на своем пути панспермитами и рассмотрев в бинокль их странные, похожие на сростки кристаллов яйца, он скомандовал начать бомбардировку.