— Тебе не кажется, что мы уже мертвые, мой колонель? — спросила она громко.
— А черт его знает, — сказал Полковник. Сам он не сомневался, что так оно и есть. — Разговорчики в строю…
— Хорошенькая компания, — сказала Эвридика, — несостоявшаяся художница, графоман и бывший студент, а ныне полковник. Плюс инопланетяне. Смеху-то…
— Помолчи, пожалуйста, — сказал Полковник устало.
— Молчу, молчу… — Она отодвинулась с места водителя и с подчеркнуто безучастным выражением лица включила магнитофон.
Полковник, опершись спиной на колесо, равнодушно следил за суетой возле вертолета и церкви. Он подумал, что все это как-то ничуть не похоже на классическую, каноническую, обыгранную в сотнях книг и фильмов агрессию коварных пришельцев из космоса. Ничуть не похоже.
4 вандемьера 2026. Вторая половина дня.
— «Неистовый Роланд», — сказал Малыш.
— Что? — переспросил Ланселот.
— Поэма Лодовико Ариосто, — пояснил Малыш. — Шестнадцатый век. О рыцаре Роланде, который сошел с ума и носился по дорогам, убивая всех попадавшихся на пути. Похоже, правда?
— Я и не подозревал у тебя таких знаний.
— А это была одна лапочка, — безмятежно сказал Малыш, — она как раз по этим Роландам специализировалась. Так что, похоже? Можно так и закодировать операцию. Ты со мной согласен, о самый верный рыцарь короля логров?
Он перевернулся на спину и закусил травинку. Он был крепко сбитый, рыжий и самый молодой из троих. Даже когда он оставался серьезен, казалось, что он улыбчиво щурится — бывают такие лица.
— Еще парочка подобных лапочек — и можешь поступать в Сорбонну, — проворчал Ланселот.
Едва слышно потрескивала рация. Поодаль, под деревьями стоял «Мираж», скоростной и маневренный аппарат вертикального взлета. Оглянувшись на него, Малыш спросил:
— Тебе не кажется, что мы сами выдаем себя этой колымагой?
«Мираж» обладал великолепными летными качествами, но был чересчур дорог для серийного производства, и на Земле существовало всего около пятидесяти этих машин, использовавшихся, в основном, учреждениями ООН. Это было почти то же самое, что разгуливать с визитными карточками на лацканах.
— Все делалось в спешке… — сказал Ланселот.
— За географов или зоологов мы вряд ли сойдем, — сказал Малыш.
— Ничего, — сказал Леопард. — Тэта-излучения мы не испускаем, так что никто в нас стрелять не будет. Правда, сидеть в тюрьме у этих динозавров тоже не очень-то приятно.
Малыш снова оглянулся на «Мираж».
— Я эту птичку продену сквозь игольное ушко. Воздушное пространство они практически не патрулируют. Как я прошел кордоны, а?
Малыш действительно виртуозно, едва ли не сквозь кроны деревьев, провел машину внутрь блокированного района.
— Я бы на их месте непременно выпустил в воздух на постоянное патрулирование две-три эскадрильи, — не унимался Малыш.
— А я бы на их месте эвакуировал население и провел массированную проческу, — зло сказал Ланселот. Он сидел, обхватив подтянутые к подбородку колени, и ни на кого не смотрел. — Только ничего подобного они, конечно, не сделают, будут прилежно разыгрывать спасителей земной цивилизации.
— Я не понимаю, — сказал Малыш. — Нет, правда. Одна-две дивизии наших десантников, подкрепленных брониками и авиацией — и конец.
— Одна маленькая загвоздка — у этой страны существуют границы…
— Ну и что? Рывок! — Малыш взмахнул ладонью, словно разрубал что-то. — Обстоятельства таковы, что не до чайных церемоний. Не настолько они все же носятся со своей независимостью, чтобы начинать с нами войну, когда по дорогам мотается этот неистовый Роланд?
— Как знать, как знать…
— Шутишь?
— Может быть, — сказал Леопард. — Кто их знает…
— Вломиться к ним технически несложно, — сказал Ланселот. — Гораздо сложнее будет расхлебать последствия сего кавалерийского наскока. Я не о дипломатических демаршах — о том морально-этическо-юридическом лабиринте, в который мы угодим. Если уж решили уважать их суверенитет, пусть и выглядящий смешно…