А воспитание вкуса любителей фантастики — дело трудное и неблагодарное. Почва здесь, увы, не девственная, а наоборот, вкривь и вкось перепаханная разными доброхотами, засеянная буйно цветущими сорняками. Как ни парадоксально, мой первый призыв к клубам звучит так: поменьше внимания фантастике как таковой! Больше усилий на то, чтобы ввести ее для читателя в контекст мировой культуры; дать ясное представление о связи «сайенс фикшн» или «фэнтези» с мифом и эпосом, с национальными корнями, с передовой наукой, с другими видами искусства, с практикой общественной жизни. Ведь ни для кого не секрет, что часть наиболее рьяных «фэнов» черпает только из фантастики и научную информацию, и мировоззренческие принципы, и даже морально-нравственные установки. Нередки случаи, когда молодой человек, смутно представляющий себе основные законы физики, тем не менее лихо рассуждает о гиперпространстве и нуль-транспортировке. Проверьте-ка у него, как звучит закон Ома или Джоуля-Ленца! Это — псевдоэрудиция, нахватанность, у нее нет опоры. Если читатель, лишь понаслышке знающий о какой-то древней заварухе между греками и троянцами, или о путешествии некоего Данте в загробный мир, во всех тонкостях изучил, скажем, юриспруденцию на планете Транай это псевдообразованность, говоря словами Шекспира: «Глупость в маске знатока искусства…»
Но если все-таки выделить фантастику в особую категорию литературы — то ведь и здесь эстетическое восприятие скособочено… «Плюсы» и «минусы» определяет черный книжный рынок; в роли главного критика и литературоведа выступает спекулянт. Что дороже стоит на книжных «толчках» и «развалах», то, значит, и достойнее внимания… А ведь здесь далеко не прямая связь. Во всех видах искусства освоение истинно новаторских, неоднозначных произведений связано с мозговым трудом; легче же всего воспринимается развлекательный штамп или коммерческая продукция, адресованная к инстинктам. В последние годы среди любителей фантастики получило широкое хождение словечко «боевик». «Боевик», то есть остросюжетный роман или повесть с переизбытком детективных элементов и сцен насилия, многие предпочитают более «тихим» видам философской, социальной, лирической фантастики. Это — зловещий симптом прогрессирующего одичания. Самопальные фэновские «издательства» выбрасывают на рынок колченогие переводы преимущественно американских авантюрных романов. Некоторая их часть, кстати, могла бы быть переведена и издана официально — к сведению издательств, забывших, что «свято место пусто не бывает»… Но подавляющее большинство являет собой настоящую стряпню, замешенную на крови и кулачном праве, дегенеративно убогую по мысли, переносящую в далекое будущее нравы гангстеров, феодальные распри баронов созвездий и императоров галактик. Сие варево отнюдь не безобидно, во-первых, потому, что предлагает в виде морального образца револьверный кодекс Дальнего Запада или, в лучшем случае, сектантскую религиозность. Во-вторых, авторы импортных «боевиков», опровергая все россказни о «чистом» и неангажированном буржуазном искусстве, под глянцем головоломных приключений протаскивают грубую пропаганду капиталистического образа жизни.
Увы, некоторые клубы, вместо того, чтобы воспитывать у своих членов умение видеть социальный подтекст любого произведения, как раз и занимаются распространением подобных «боевиков», бездумной их пропагандой. А если речь идет об отечественной фантастике — отнюдь не учат молодых читателей дифференцированному, непредвзятому подходу… Наоборот. В клубных «разборах» до бесконечности муссируется один и тот же немногочисленный комплект книг; тысячекратно возносится неумеренная хвала нескольким авторам… пусть очень хорошим, пусть даже прекрасным, но ведь всего лишь нескольким! Так и хочется вспомнить слова из Ветхого завета: «Не сотвори себе кумира»… Определенная литературная стилистика объявляется нормативной, на нее равняются, ей пытаются подражать; все, что непохоже, отметают, как второсортное. Доходит до того, что книги некоторых издательств заведомо, до прочтения, получают ярлык «серых», на них ставят клеймо неполноценности. Есть случаи барского пренебрежения к работам начинающих авторов, малоизвестных фантастов, особенно из национальных республик. В клубной практике явно не хватает доброжелательного и вдумчивого анализа; царит вкусовщина, примитивное размежевание сложной, внутренне противоречивой, драматически развивающейся советской фантастики на «бестселлеры» и «макулатуру». Мало попыток вылущить драгоценное зерно в каждом, даже относительно слабом произведении. Мало, повторяю, доброты и понимания тех законов, по которым живет фантастика.