— Ты, лодырина, вставай!
Мишка перестал ворочаться.
— Вставай, на обед пора! — громко крикнул Сашка.
— Обед? — почесывая под мышкой, спросил Потапенко.
— Да, обед. В конюшне все обедают, а ты…
— В конюшне? Та не бреши.
— Кончай дурачком прикидываться.
— А ты шо, надзиратель? — снова укладываясь, беззлобно спросил Мишка. — Чи тоби в лоб охота заробыть, чи в потылыцю?
— Ну погоди же, — с угрозой сказал Сашка и повернулся, чтобы уйти.
Мишка приподнялся на локте.
— Шо ты мени погодикаешь, шо пугаешь? Шугнули со старост, так молчи и не нуди.
— Дурак, — обругал его Сашка и, войдя в цех, крикнул:
— Стоп! Что делать? Медведь вон там.
Несколько человек решительно направились к бревнам.
Мишка широко раскрытыми глазами равнодушно следил за облаками.
— Вставай, поли в цех.
— В який цех? Ото ж хиба цех? В нашем колхозе свинюшники краше.
— Вот и пошли делать цех.
— Казалы, токарями будем. И на ж тоби, греби навоз.
— Так без труда не вытащишь рыбку из пруда, — неожиданно для себя пробасил Додон.
— Отчипись от меня с цими виршами, — отмахнулся Потапенко и, демонстративно зевнув, повернулся спиной к агитаторам.
— Ну и черт с тобой. Дрыхни, — рассердился Игорь. — А жрать небось придешь в столовую?
— Ни, тоби оставлю, европеец, — спокойно ответил Мишка.
Ребята снова с ожесточением принялись за работу.
— Хиба ж я руками буду гресть? Дайте кирку, — услышали они вдруг.
Все подняли головы. В дверях стоял Потапенко и, насупившись, поддергивал штаны. Вид у него был такой, будто готов он был один очистить весь сарай.
В этот первый трудовой день работали дотемна. Руки ныли от непривычного дела. На ладонях вздулись мозоли. Незаметно докопались до сырого кирпичного пола. Потапенко, стукнув киркой по кирпичам, радостно захохотал.
— Та я ж думал, до самого центру землю рыть треба!
Ужинали молча. Аппетит у всех был отменный. Увлеклись кашей, и никому не пришло в голову выстукивать по столу ложками марш.
На следующий день вдруг объявили, что два дня токари будут ходить за город на кирпичный завод.
— Неправильно! — возмущались ремесленники. — Иди, работай на дядю? Будто у себя делать нечего. Зима на носу, а мы без мастерских. Придут станки, куда ставить?
Павел Андреевич радовался, слыша эти разговоры.
— Сначала недовольны были, что заставили их ремонтом заниматься, — говорил он Набокину, — а теперь, выходит, мы в точку попали?
— Сделанное своими руками больше ценится, — говорил мастер.
— Да, Владимир Иванович, хорошее дело избрали вы — обучать таких молодцов.
«Молодцы» между тем толпой ввалились в директорский кабинет.
— Не пойдем на кирпичный завод! — заявил от имени всех Брятов. — Крышу себе надо крыть, а вы нас на целых два дня отрываете. Скоро осень.
— По дождю разве крышу крыть? — возмущался Прокофий.
Павел Андреевич терпеливо выждал, когда спадет шум, потом спросил:
— Вы говорите, крышу крыть? А чем?
— Черепицей, — ответило ему озадаченно несколько голосов.
— Вот и пойдем зарабатывать черепицу. Сами. Уберем двор — нам дадут черепицу.
Ребята притихли.
— Павел Андреевич, — вкрадчиво спросил Сашка, — мы на совесть что хотите сделаем, только правда, дадут черепички?
— Непременно, — заверил директор.
На завод вступили торжественно, с песнями. Было время утренней смены, и на двор высыпали рабочие в пыльных комбинезонах. Уставшие и потные, они с любопытством и недоверчивыми улыбками посматривали на ремесленников.
— Помощнички пришли, слава те, господи, — пробасил здоровенный усатый дядька с огромной домашней пышкой в руках, от которой он то и дело откусывал солидные куски.
Двор, захламленный битым кирпичом, разделили на участки. За каждым из них закрепили по группе ремесленников. Прозвучал гудок. Рабочие разошлись по своим местам.
Дружно взялись за дело и румовцы. Утренняя прохлада заставляла двигаться живее даже ленивых.
Незаметно подошло время обеда.
Порядком уставшие, ремесленники выстроились у водокачки, где тетя Поля — повариха в белом халате — разливала борщ. Возле нее вертелся неизвестно какими путями затесавшийся в помощники Спирочкин.
Глотая слюну, Сашка нетерпеливо посматривал на зеленые термосы, откуда поднимался легкий пар.
«Эх, славный борщец, наверное. Пахнет-то как!» От этого запаха есть хотелось еще сильнее. Пугала мысль: а вдруг не достанется борща? Да и очередь-то подвигается слишком медленно.