– Да, идёмте в храм! Время дать телам детей покой в удобных каменных кроватях, – проговорила Камарка, и облизнула свои сухие губы, а её дрожащие пальцы мяли тонкий белый платок, украшенный узорами из жёлтых ниток.
Жители Солонука по очереди вставали и кланялись, благодарили хозяина дома за гостеприимство и дельный совет, а после церемониальных прощаний выходили во двор, где продолжали обсуждать поход к башне. Вскоре за ними вышел и сам староста. Солон запер массивную дверь огромным ключом и бросил его в висевшую на боку полотняную сумку, а затем громко и повелительно сказал:
– Вперёд, друзья!
Люди двинулись по главной дороге Солонука. Очень скоро процессия подошла к деревенскому храму. Он находился на лесной опушке, неподалёку от высокого чёрного столба, который обозначал границу деревенских земель.
Староста первым толкнул массивные двери храма и вошёл внутрь. Его примеру последовали все его спутники.
На большой каменной плите лежало не два, а три тела. Белые одежды исчезли с покойников. Тела девушки и юноши были совершенно нагими, как и живое ещё тело жреца Оркинолуса. Жрец совокуплялся с холодным телом Агаши, но не забывал и о мёртвом Вярке, которого он одной рукой держал за мужское естество, пока второй рукой гладил мёртвую грудь убитой девушки. Жрец был так увлечён, что даже не слышал приближения многолюдной процессии.
Возгласы ужаса наполнили храм, и только тогда жрец содрогнулся, и свалился с тела покойницы. Потрясённая Камарка осела на пол, но Солон лишь на мгновение замешкался. Даже не думая придерживаться уместной в храме сдержанности, староста громко выкрикнул ужасное ругательство, потрясшее стены осквернённого святилища. Ещё через мгновение он уже был рядом с Оркинолусом.
– Пади на землю и молись, жрец! – крикнул Солон и со всей силы ударил осквернителя в челюсть.
Жрец упал, как подкошенный, взмахнув во время падения своим набухшим естеством. Он лежал на полу неподвижно. Глаза его были закрыты.
– Кто там говорил о каре богов? – спросил в наступившей тишине Меркулис.
– Думаю, мы обойдёмся без совета этого человека, нашего бывшего жреца, – сказал староста, потирая недавно обрушившийся на челюсть Оркинолуса кулак.
– Мне тоже так кажется, – промямлил Меркулис и обвёл глазами всех собравшихся в храме людей.
– Мы пойдём к башне, но сперва свершим суд над этим осквернителем, – заявил Солон. – Негоже ждать с правосудием, когда преступление столь тяжкое! Кроме того, не удивлюсь, если именно этот преступник убил наших детей. Если готов он попирать законы богов и Княжества, и вершить столь гнусные дела, потакая своей похоти, то, быть может, он покусился и на иное зло, совершал другие страшные деяния? Вярка, Агаша, а ещё ранее Лина – могут быть жертвами этого слизня, который, как я вижу, уже приходит в себя.
Жрец действительно начал шевелиться и мычать, а потом и попытался подняться.
– Я за правосудие! – сказал Меркулис.
– Ты слышишь, развратная свинья, тебе ждёт суд, и мы установим правду! Быть может, ты и есть убийца и насильник? – сказал Солон жрецу, а затем плюнул ему в лицо.
Жители деревни разразились угрозами в адрес Оркинолуса, пока тот, стоя на четвереньках и тяжело дыша, смотрел на неожиданных и нежеланных прихожан мутными красными глазами.
Глава 4. Лина
1 число луны фефера, год 6785 от начала эпох
Меня зовут Лина, мне 13 лет и эти записи я делаю в моей книге дней. Брат Афанисий говорит, что пришло время учиться сложному искусству письма. Он всегда хвалил меня за мои успехи в чтении, а теперь я должна научиться записывать свои и чужие мысли на бумагу. На самом деле, писать я уже умею давно, а теперь я должна пройти последнее испытание и написать книгу дней. В эту книгу нужно записывать то, что происходит с тобой каждый день. Для этого брат Афанисий дал мне небольшую книжку с белыми страницами. У неё переплёт из кожи молодого телёнка. Мне очень нравится держать книжку в руках. Это приятно. Приятно её трогать и мне нравится запах книги. Писать на чистых страницах очень приятно. Брат Афанисий говорит, что чем красивее будут буквы и слова, тем больше он похвалит меня. Если ему понравится моя работа, он назовёт меня Готовой к Пути, ведь книга дней – это последнее испытание в нашей школе.
Раньше мы учились читать и считать. Мне было трудно научиться считать, но брат Афанисий очень смешил нас всех и мне стало проще учиться. Брат Афанисий приносил десять яблок и просил нас их пересчитать. Он называл цифры и показывал на яблоки пальцем. А потом мы ели эти яблоки. Так мы делали много дней подряд. Иногда яблоки были сладкими, а иногда кислыми, но всегда очень сочными, потому что брат Афанисий брал их из лучших садов деревни. И вот так я научилась считать сколько яблок я съедаю из корзинки брата Афанисия.