– Не лги нам! – выкрикнул Солон.
– Я не лгу! – ответил жрец.
– Твоя беда в том, что я не верю тебе, подлый ты лицемер. Да и кто поверит такой твари, – проговорил староста. – А вы верите ему, судьи?
– Нет, – сказал Афанисий.
– Нет, – почти выкрикнул Парафей.
– Верите ли вы ему? – спросил староста у сидевших в зале жителей деревни.
«Нет! Не верим! Он виноват! Он лжёт!» – донеслось со всех сторон.
– Видишь, гадина, мы тебе не верим. Никто не верит! Придётся тебе испробовать на своей шкуре кое-что малоприятное! Есть законный способ развязать тебе язык! Имеется специальное средство, предназначенное таким упрямцам, как ты. Мы не живём в Стокгроде и палача у нас нет, но его обязанности выполнит сегодня мясник Ярка. Эй! Мясник! Иди сюда и делай то, о чём мы говорили, – сказал Солон.
– Вы не можете пытать слугу трёх богов, – вскричал жрец. – Вы с ума сошли! Это не дозволяется без разрешения байора той земли, где проводят дознание или князя, или самого великого правителя. Вы не можете…
– Можем и это случится, если ты не прекратишь отпираться, – прервал староста, поглядывая то на Оркинолуса, то на Ярку.
Мясник в это время разогревал в металлической миске, поставленной в горящий камин, несколько брусков олова. Когда метал разогрелся настолько, что стал подобен блестящей серебряной лужице Ярка достал щипцами миску из огня и направился с ней к жрецу, которого уже держали молодые сильные юноши.
– Нет! Не-е-е-е-т! А-а-а-а-а! Чего вы хотите? Это было всего лишь раз! Только раз! – вопил Оркинолус.
Ярка вылил на обнажённую левую ступню жреца часть олова из миски. Мясник не обращал внимания на жуткие крики пытаемого и до конца опорожнил посудину, быстро перевернув её над правой стопой своей жертвы.
Когда жрец смог заставить себя замолчать, и его крики затихли под высоким сводом Дома радости, он сразу же быстро заговорил хриплым голосом:
– Я совокупляюсь с трупами уже не менее десяти лет! Я совокуплялся со всеми трупами в Солонуке! Со всеми! И мне это нравилось! Мне это очень нравилось! Простите меня, простите.
– И с телом моей Лины тоже, – послышался в зале низкий голос Евлеши. – Ты брал тело моей девочки? Отвечай!
– Брал! – глухо сказал жрец. – Я брал всех. Она была такой прелестной. Такой юной и хорошей.
– Видишь, бывший жрец, ты заслужил олово. Каждую его каплю, – сказал Солон. – И это лишь первая и начальная песня. Хор вступит потом. Теперь ещё один важный вопрос: ты ли брал силой и убивал жителей нашей деревни, а именно ты ли взял против их воли Лину и Агашу, а затем убил их, и ты ли забрал жизнь Вярки?
– Нет, я не виновен, – коротко ответил жрец тихим голосом.
– Ты уверен, или может быть лжёшь и хочешь получить ещё порцию олова? – спросил староста, нахмурив брови.
– Это не я, и доказательств против меня нет и быть не может! Я стар и слаб, да и плохо вижу – глаза мои ослабли много лет назад. И как бы я справился с таким крепким парнем, каким был Вярка, да ещё и обратив на его острый сапожный нож столько же внимания, сколько на какую-нибудь деревянную палочку? Вярка даже не ранил злодея, как вы же сами и объявили всем после осмотра места прискорбных тех преступлений. Он не смог защитить себя, не смог защитить и Агашу. Этот злодей, что напал на них, верно силён, как бык. А значит – это точно не я. Ищите негодяя среди более молодых и здоровых.
После непродолжительного молчания, Афанисий сказал:
– Да, в словах преступника есть правда. Но это не делает его невинным, и в ином преступлении он сознался. Да и как бы он мог отпираться. Если бы он успел сознаться до олова, то это принесло бы ему какую-то пользу. Попирателю закона стоит быть готовым к тому, что его самого будут попирать. Но справедливость…
– Ублюдки! – неожиданно выкрикнул жрец злобным голосом. – Хотите справедливости? Тогда начните суд над своими делами! Думаешь, я не знаю, Солон, что ты любишь мучить и избивать женщин? Потому тебе и отказала когда-то Евлеша, которая сидит тут и может подтвердить эти мои слова. Ты свёл свою жену в могилу, потихоньку издеваясь над ней каждый день! А ты, Парафей? Кто поверит в то, что ты заработал золотую рогатку на своих горшках да кувшинах? Только слабоумный! Ты воруешь наши сбережения и продаёшь их торговцам с Хитровой пустоши. Так ты набиваешь свои карманы! А ты, брат Афанисий, великий и учёный, праведный человек… Думаешь, я не знаю, что тебе нравится трогать маленьких девочек? Ты делал это и с Линой. Хватал её за грудь и касался ещё кое-каких манящих частей невинной девицы. Евлеша! Ты меня слышишь? Ты же можешь подтвердить мои слова, которые были твоими! Я жрец! Люди приходят и разговаривают со мной. Я знаю всё! Хватит молча сносить греховные дела, покрывать хулителей обычаев! Да, он человек уважаемый, но пришло время и про него сказать правду. Во имя умершей дочери, которую, возможно, убил он! Евлеша!