Румо же в это время собирал орехи и ягоды, проверял периодически наличие серебряной нити и наслаждался тем, что Смайк наконец-то был занят самим собой. Деревья встречались всё реже и реже и вскоре они оказались в холмистой местности покрытой только травой. После обеда они заметили огромного чёрного пса, который был слишком труслив, чтобы к ним поближе подойти. Он шёл за ними до вечера, а когда стемнело он исчез, но они ещё полночи слышали его вой.
Следующие дни они продвигались вперёд по бесконечному полю, заросшему травой и заселённому миллиардами кузнечиков. Своим стрёкотом и попытками подобраться к ним поближе, особенно по ночам, кузнечики почти свели их с ума. Румо и Смайк прошли мимо заброшенного города, сплетённого из травы и стоявшего посередине этого зелёного моря. В одном доме они нашли два скелета, сидевшие за столом друг напротив друга. У каждого в руках было по выстреленному арбалету, а в черепах у них торчали стрелы. Травяные бандиты, предположил Смайк.
Через неделю Смайк, когда он более-менее разобрался со своими мыслями, начал время от времени пытаться разбудить у Румо интерес к красоте флоринтской ультралогики, биологии моллюсков или друидской математики. Но Румо практически не проявлял интереса. Ему важнее всего было быстрее продвигаться вперёд. Смайк знал причину спешки Румо и грустно сообщил ему, что по этой же причине их ждёт вскоре неизбежное расставание.
Лесные пираты, оборотень, минокентавр и ночной удав
Было бы несправедливо сказать, что Смайк и Румо пробирались дальше, на юг Замонии, совсем без приключений, так, сперва, они встретили банду из пяти лесных пиратов, затем бешеного оборотня, потом замумифицированного минокентавра, и в конце концов – ночного удава.
Но по сравнению с тем, что с ними уже произошло, эти встречи нельзя было назвать очень увлекательными. Даже не смотря на то, что лесные пираты получили множество переломов, включая чрезвычайно сложные, что оборотень был похоронен Румо заживо головой вниз, что минокентавр после общения с Румо стал вегетарианцем, а ночной удав, пытаясь задушить, был сам среди ночи задушен.
Но кроме этого у них случались и мирные встречи, как, например, с группой друидов, находящихся в поисках Странствующего яйца, которое, якобы, может думать; с наглым паромщиком, который за переправу через реку Лох запросил такую сумму, размер которой напоминал о преступном бандитском вымогательстве (но в итоге он сделал это бесплатно); со множеством безвредных пастбищных животных и мирных овчаров и пастухов, населявших огромные луга южной Фернхахии.
Смайк и Румо находились уже далеко на юго-западе Замонии, когда Смайк однажды утром во время завтрака стал необычайно молчаливым. Он вздыхал каждую минуту, а лицо его было печальным. Румо мог объяснить это лишь скудным завтраком. Они сидели посреди широкого поля, чья трава почти до корней была объедена овцами, и грызли сырую репу.
– Послушай, Румо, – сказал вдруг Смайк. – Время пришло.
Румо наклонил голову набок:
– Какое время?
– Время расстаться.
– Расстаться? Зачем мы должны расстаться?
– Для этого есть множество причин. Во-первых, сейчас самый правильный момент для этого. Чем дальше я иду с тобой, тем больше я удаляюсь от моего собственного пути. Я хочу в цивилизацию. Я хочу видеть большие города, знакомиться с новыми людьми. Вместо этого я забираюсь с тобой всё глубже в эти унылые пастбища.
Румо молчал.
– И ещё, – продолжил Смайк, – я не хочу никого обвинять, поскольку не знаю кто именно в этом виноват, но наверняка ты это тоже заметил, что с тех пор, как мы с тобой встретились, мы притягиваем к себе опасность.
– Последнее время было достаточно интересно, – сказал Румо.
– Для тебя это может быть и нормально, мой мальчик! Ты молод. Тебя это только веселит, но я хочу уже наконец покоя. Теперь мы должны пойти каждый своим путём.
– Я иду по своему пути.
– Я знаю. И это последняя и самая важная причина. Поэтому я меняю своё направление. Ты направляешься в Вольпертинг, а мне там делать нечего.
– Ты знаешь куда я иду?
– Ну конечно. Все разумные вольпертингеры когда-нибудь идут в Вольпертинг.
– А почему ты не идёшь со мной?
– Ты это поймёшь, когда придёшь туда.