— В чем дело? — крикнул один из погонщиков. — Фраук перестает повиноваться!
Чудовище встряхнулось, панцирь задрожал под ногами. Фраук остановился, беспокойно засвистев.
Гаунаб обтер кровь с губ.
— Тшо с мин? — спросил он. — Тшо с рафуком?
Панцирь чудовища задрожал еще сильнее. В брюхе забурлил желудочный сок.
— Фраук почуял кровь! — вскрикнул один из генералов. — Он просыпается от гипноза!
— Ваше Величество! — крикнул королю другой генерал. — Как вы могли пролить кровь на спине фраука? Теперь он чует только кровь! Неужто вам ничего неизвестно об этих тварях?
Нет, неизвестно. Ему и не нужно. Он ведь король. Да как смеет этот червь говорить с ним в подобном тоне?
Гаунаб молнией бросился на генерала, вцепился ему в глотку, вырвал зубами кадык и выплюнул через парапет.
— Кат-то, — проговорил он. — Дебушь назть, как вориготь со нмой в котам нето!
Гаунаб бросил свою жертву. Опершись на парапет, генерал хрипел, зажимая рукой рану, а кровь капала на спину фраука.
— Я нимаприю доманваконие! — заревел Гаунаб. — Дге гертинперволи? Я их ничутожу!
Поднялся жуткий ураган, и над краем панциря фраука показался прозрачный хобот. Он пополз по платформе к окровавленному генералу, с хлюпаньем открылся, и несчастного засосало внутрь. Вояка пролетел по хоботу, как неживая кукла, а фраук яростно засвистел.
Хобот приподнялся, задрожал от жадности, двинулся к другому окровавленному солдату и проглотил его. Чудовище стало искать следующую жертву.
Генералы что-то кричали погонщикам, но фрауки давно стали неуправляемы. Многие бросились к лебедкам, чтобы спуститься в спасательных корзинах.
Гаунаб бросился к трону, взобрался на сиденье и пристегнулся ремнем.
— Я роколь! — прокричал он. — Рафук, казыприваю виноповаться нме!
Хобот извивался по платформе, засасывая одного воина за другим, не разбирая чинов. Многие предпочли разбиться о землю, чем погибнуть в брюхе фраука. Воздух огласился отчаянными криками.
На спинах других фрауков царила та же суматоха. Один за другим они приходили в себя от алхимического гипноза. Чудовища поднимали хоботы, свист становился все громче, погонщики в панике изо всех сил обрызгивали фрауков алхимическими настойками или пытались спуститься на землю. Хоботы чудовищ втягивали в себя всех, кто не успел убежать, и даже летучих собак вместе с седоками.
Гаунаб вцепился в трон. Дул сильный ветер, настоящий ураган, поднимавший в воздух все, что не было закреплено: сумку с картами местности, оружие, щит с гербом Бела, фляги с водой. Гаунаб сидел на троне. Хобот самого большого фраука навис прямо над ним.
Но король не боялся. Смотрел отрешенно, растянув рот до ушей. С ним говорили голоса предков.
— Не бойся, Гаунаб! — кричали они.
— Ты Гаунаб из Гаунабов!
— Владыка подземного мира!
— С тобой ничего не может случиться!
— С нами ничего не может случиться!
— Мы будем жить вечно!
Нет, ему ничто не угрожает. Точнее, им ничто не угрожает. Только не королям Бела. Они будут жить вечно. Ремень держит крепко. Пусть ветер бушует сколько угодно: Гаунаб сидит на троне как приклеенный.
— Я Набгау Ланаг Каадациа Бенг Леле Аута Вянодесто Вядетый! — крикнул он прямо в хобот. — Я роколь! Я Набгау из Набогаув! Казыприваю бете…
Несколько болтов, крепивших трон к платформе, вырвались и просвистели мимо ушей короля.
— Казыприваю бете новаповиться нме!
Раздался треск, несколько кусков платформы оторвались на глазах у Гаунаба и полетели прочь. Трон задрожал, как при землетрясении.
— Казыприваю бете…
Снова раздался треск, и Гаунаба подняло в воздух. Последний законный правитель Бела растворился в едкой кислоте, попав в брюхо самого большого фраука подземного мира.
Румо проснулся. Его разбудил не шум, не толчок, не крик, а запах. Спросонья приподняв голову и принюхавшись, он учуял тревожный, внушавший страх запах Чертовых скал, зловоние тысяч разлагающихся морских тварей, запах смерти, всю жизнь преследующий Румо.
— Циклопы идут, — пробормотал он сквозь сон.
— Циклопы? — Урс, сидевший впереди, обернулся. — Нет. Это фрауки.
Румо стал понемногу приходить в себя.
— Судя по вони, их много, — сказал он.
— А почему их не слышно? — удивился Урс.
— Видал я, как фрауки переходят озеро, — проворчал йети-рулевой. — Ступают по нефти медленно и бесшумно, как привидения. Жуть! Им инстинкт подсказывает, что в этой пещере опасно шуметь.