Кэмерон Джейс
РУМПЕЛЬШТЕЙН
Со слов Румпельштильцхена
Дорогой Дневник,
Называйте меня Румпельштейном. Это новое имя, данное мне моим создателем, человеком, который создал меня по причинам, мне не известным. А с другой стороны, кто знает настоящие причины своего создания?
Я всегда думал, что создатели или творцы бессмертны. Я никогда не полагал, что они будут умирать, как мы. Мой умер. Я как раз вернулся после посещения его могилы и пришел к затруднению, чувствуя не полноценность, не имея никого, кто бы рассказал, для чего я был создан. Не отвеченные вопросы плавали в моей голове. Кто я? Что я? Для чего я? Мои вопросы обращались к песку, к ветру. Казалось, что я никогда не узнаю ответа, и я задумался, было ли это то, для чего я создан, или у создателя всё-таки имелись планы на меня.
Мой создатель пытался играть в Бога, создавая меня, однако умер опозоренным провалом в поисках бессмертия. Ирония даже не может начать описывать это.
Я помню, как опустился на колени под дождем и прочитал имя своего создателя на надгробном камне. Знание его настоящего имени повергло меня в большое замешательство. Когда я узнал, мне пришлось написать это вступление в дневнике, чтобы рассказать вам об имени моего создателя. Мне интересно, будет ли это также шокирующе для вас, как было для меня.
Но прежде мне нужно рассказать вам об обстоятельствах, из-за которых я стал известен как Румпельштейн, это не настоящее моё имя, а настоящее — мне придется скрывать от вас тем же путем, что и мой создатель от меня. У нас есть свои причины.
Я не смогу рассказать свою историю во всех подробностях, и знаю, что вы с трудом поверите в большую её часть. Мой совет, думайте об этом, как о волшебной сказке. В конце концов, сказки — хороший способ проверить в невероятное.
Сейчас, держитесь крепче, потому что вот как это всё началось…
Когда я был ребенком и жил в Богом забытой деревне на краю света, до переезда в Королевство Скорби, дети в моей школе называли меня Румпельштильцхеном. Так они дразнили меня. Я был тощим ребенком, ниже среднего роста и с наследственным большим носом. Однако Румпельштильцхен не было моим настоящим именем.
Румпельштильцхен — это немецкое слово, которое переводится, как «гоблин, создающий шум бряцанием по столбам и по стуком по доскам». Это такое раздражающее существо, имя которого матери вспоминают, чтобы напугать своих детей, если те не хотят вовремя идти спать. Это как самая глупая версия Бугимена. Дети веселят взрослых, рассказывая друг другу истории о том, как они поймали Румпельштильцхена под кроватью предыдущей ночью, а потом заперли в шкафу. Или как скомкали его, как бумажный пакет, и играли, как снежками, словно Румпельштильцхен был несчастным хомяком. Я был самым неуважаемым созданием, о котором когда-либо слыхал. Я был крохотным, чуть больше духа. И если задуматься, моё имя действительно смешное. Румпельштильцхен.
Так что юные годы я прожил с издевательствами и приклеившимся ярлыком «Румпельштильцхен». И хоть это и превратило моё детство в ад, меня это мало заботило. Меня воспитали хорошим ребёнком, слушавшимся взрослых, и я благодарен всем перипетиям, уготованным мне жизнью. И была ещё одна причина, почему я не сопротивлялся. Нельзя было, чтобы кто-то узнал моё настоящее имя — не Румпельштильцхен и не Румпельштейн — но сейчас я не хочу писать об этом или о своей семье.
Куда бы я ни направлялся, люди кричали вслед: «Рум-пель-штильц-хен!», делая ударение на каждый слог, высовывали языки, корчили рожи или просто пинали меня и дразнили. Даже когда мы переехали в Королевство Скорби, ничего не изменилось. Моё имя было проклятием-насмешкой. Даже когда я вырос и превратился в мужчину, моя коренастая фигура гнома служила поводом для шуток, и проклятие Румпельштильцхена продолжало жить.
Некоторые люди воспринимали меня, как монстра, даже если я не делал ничего плохого. Они считали меня злом из-за моего вида и моего имени.
Множество раз за свою жизнь мне хотелось зарычать в ответ на весь мир. Я мечтал о джине в бутылке, который превратил бы меня в злого великана, чтобы я смог отомстить тем, кто меня обижал.
Но я не мстил. Я был воспитан быть терпеливым, потому что мне говорили вырасти хорошим человеком и завести хорошую семью. Хорошим людям приходится выдержать испытание временем.
Когда я пишу этот дневник, я не могу прекратить смеяться: как же наивен я был! Но теперь я больше не принадлежу силам добра в этом мире. Если честно, хорошие люди, каким и я когда-то был, навевают мне смертную скуку. От них мне хочется зевать, особенно от героев. Кому такие нравятся? Доброта — лишь отговорка, самый простой выход.