- Не волнуйся, что я стою посреди бушующего пламени. Для меня это как горячая ванна, а я очень люблю принимать ванну каждый день. Скажем так: моё дело – ловить людей… Падших людей. Догадываешься, о ком я?
- Я не «падший», - сказал я, проигнорировав его комментарий насчёт огня.
- Ошибаешься, Румпельштейн. Я всё знаю о тебе, о твоей дочери, о Королеве Скорби и о тех жалких людишках, желающих тебя убить только потому, что ты от них отличаешься. Если бы я был на твоём месте – воскрешённый сумасшедшим Хозяином – я бы захотел отомстить миру. Между прочим, месть – это здорово. Просто восхитительно.
- Я хороший человек, - сопротивлялся я.
- Только вот выглядишь не очень хорошо, - поддразнил он меня, вскинув брови. – Но мы всегда можем это исправить. Да и внешность тоже переоценивают. Если честно, переоценивают вообще всё, кроме чье-либо души.
- Я не тот человек, которому нужна месть, поэтому если ты не можешь меня спасти, то уходи.
Меня скоро сожгут заживо, и выхода я не вижу.
- Да ладно, - мужчина сделал шаг вперёд и подмигнул мне. – Мы оба знаем, как тебе надоело быть хорошим человеком. Просто осточертело. Ты как мышь, отказывающаяся есть сыр. Как белка, поклявшаяся не есть орехи. Как оборотень, утверждающий, что в это полнолуние он обернётся пушистым котиком. Ну да, отвратительные метафоры, знаю. Уж прости, я не поэт. Только вот ты не смог защитить семью своей волшебной добротой, ведь так?
Я стыдливо опустил голову. Похоже, она могла в любой момент отвалиться, потому что я чувствовал, как свободно она двигается на шее.
- Не стоит стыдиться, - театрально взмахнул он руками в воздухе, как волшебник. – Все мы когда-то пытались быть хорошими, но провалились. Ничего нового. Это случается каждый день. Винить надо маму и папу, которые в детстве уверяли тебя, что мир добрый. Но ты будешь глупцом, если для разнообразия не попытаешься стать плохим. Кто знает? Может тебе удастся быть плохим? Может, в этом твоя судьба? – засмеялся он.
- Кто ты?
- Ну вот, снова и снова задаёшь один и тот же вопрос! Я – тот, кто сможет тебе помочь, но я не могу назвать тебе всех своих имён. Да и самое важное сейчас то, что я могу помочь. Помочь обрести тебе настоящее тело, влить душу в бездушное создание, подобное тебе. Позаботиться о твоей руке – похоже, она скоро отвалится. Между прочим, друг мой, тебя не очень хорошо сшили. Измучили? Да. Сшили? Нет. Кстати, мне это напоминает твоё забавное имя. Как там? Румпельштильцхен? – он помахал у меня перед носом пальцем. – Давай придадим тебе фаустовский облик, и не спрашивай у меня, что это такое.
- Мне это не нужно. Всё, что я хочу, это найти свою дочь, - сказал я.
- Ты не сможешь найти то, что забрала у тебя Королева Скорби, если останешься хорошим. Ты только взгляни на себя!
- Знаю, я выгляжу чудовищно, - я опустил голову, но сразу вздёрнул её обратно, напоминая себе, что не хочу, чтобы она отвалилась.
Мужчина начал кружиться и танцевать, дирижируя себе в воздухе руками. Он пел песню, но не лучшим образом вытягивал мелодию:
- Ты так ужасен, чтобы быть настоящим. Я не могу отвести от тебя взгляд…
Тут он резко остановился, словно забыл, что я за ним наблюдаю, и вдруг вспомнил, а теперь смутился. Мужчина повернулся ко мне и поправил галстук.
- Прости. Меня иногда заносит. Ты не должен был этого видеть.
- Моя дочь сказала, что я найду её, когда найду себя, - произнёс я, решив проигнорировать действия мужчины. Мы были посреди гигантского костра, а он танцевал! Как мне надо на это реагировать?
- Ох, - он притворился, что ищет платок в своих нагрудных карманах. – Прости, но тебя здесь нет. И здесь нет, и здесь. Ты пропал, друг мой.
У мужчины была необъяснимая способность заставлять меня чувствовать себя ужасно. Внезапно месть показалась не такой уж плохой идеей. Я могу умереть в огне. Я был сыт по горло притворством и настаиванием на том, что я хороший. Я устал ждать божественного вмешательства. И пока я ещё не умер, мне надо заключить сделку по поводу моей жизни. Ну, второй жизни.
- Если бы я был на твоём месте, - произнёс мужчина, - то скормил бы им то же, чем они пичкали тебя: око за око и всё такое. Разве твоя дочь не говорила, что если ты украдёшь достаточно детей, то сможешь увидеть в их снах местонахождение дочери?
- К чему ты ведёшь? И откуда ты знаешь о сне?
- Я веду к тому, что они украли твою дочь, и теперь будет довольно сложно её найти. У тебя пока ничего не выходит, так как насчёт воровства их первенцев? Что если я дам тебе силу уговаривать отдавать вещи за определённую плату? Как обманом заставить людей отдавать тебе их первенцев? Всех тех жителей Королевства Скорби, что унижали тебя, кто стоит внизу и ждёт твоей смерти? Никто из них не был добр по отношению к тебе. Так что не вижу причины быть добрым с ними.
- Я хороший…
- Да знаю, знаю. Слышал уже миллион раз. Ты хороший человек. И слабак. И почему меня это вообще волнует? Думаешь, эти люди под башней позволят тебе жить, пока у тебя не появится такое же нормальное тело, как и у них? Будь умным и прими мои мудрые слова.
- Какие мудрые слова? – спросил я. Сомневаюсь, что он вообще может такие сказать.
- Если я не могу внушить любовь, то могу вселить страх, - ответил он. – Ну ладно, это не мои слова. Просто цитата из книги, но идею ты понял.
- Ладно, - кивнул я, решив, что если у меня появятся нормальное тело и душа, то я смогу, по крайней мере, найти свою дочь. – Что мне надо сделать, чтобы ты мне помог?
- Всё просто. Подпиши вот здесь, - он протянул мне книгу. – Только подпись должна ставиться кровью, - он подошёл ко мне и царапнул ногтем. Естественно, кровь из раны не пошла. Я же был простой вещью.
- Ох… У тебя нет крови? Ничего, сделаем по-другому. Плюнь сюда, - показал он пальцем на место, где должна стоять моя подпись.
- Плюнуть?
- Плюнуть! Всё сработает. У разных людей слюна имеет разный состав. Ты это знал? Через пару веков кто-то откроет ДНК. К тому же это проклятый контракт, так что ничего страшного, если ты на него плюнешь.
Я подписал контракт, и мужчина дал мне проглотить шар огня, сказав, что он принадлежал древнему богу по имени Прометей. Этот огонь исцелил моё тело, и я стал ходящим мертвецом, живым на вид и с новым телом, позади которого никто не мог меня опознать. Я сбежал от одного безумного Хозяина и угодил к другому…
То, что происходило дальше, слишком сложно и долго, чтобы описывать в дневнике. Всё, что я могу сказать, это то, что каждый раз, когда я забирал первенца, я просто хотел узнать о своей пропавшей дочери. Моя злость и моё могущество затуманили мой разум. Королева Скорби продолжала прятать от меня дочь по причинам, о которых я ничего не знаю. Она так и не выяснила, что я – тот человек, которому её охотники отрубили голову. Мне даровали новое, улучшенное лицо и тело, и в сравнении с ним на моё прошлое тело было стыдно смотреть. И естественно, этим я сказал «прощай» Румпельштильцхену и «добро пожаловать» Румпельштейну.
Годы шли, воспоминания о моей дочери ушли на задний план моего разума, и я сдался своей тёмной стороне. Я даже построил в Королевстве Скорби школу, где с завидным постоянством пропадали ученики. Разве можно придумать место лучше, чтобы похищать первенцев? Не играло роли, шесть им было лет или десять. Главное, чтобы они были первенцами. Конечно, их исчезновения разбивали сердца их родителям, но на время тушили огонь в моём собственном сердце.