— Госпожа Виорика, пожалуйста!
— Мне выпить это?
— Нет, не смейте!
Виорика подошла к Илоне и подала ей кубок. Та приняла его дрожащей рукой.
— Нельзя мне, тогда пейте вы!
Илона Драгаеску, едва дыша, поднесла кубок к губам.
— Я убила человека. Видит бог, я не хотела.
— Тогда пейте! — И Виорика, поддерживая с трудом стоящую на ногах девушку, почти вплотную приблизилась к ней и невозмутимо взглянула в глаза:
— Уверена, в аду вам уготовано место пожарче!
Госпожа Сареяну, она же Драгаеску, слабо понимая происходящее вокруг, сделала несколько глотков и… как подкошенная, упала на пол.
— Порождение дьявола! Отравилась собственный ядом! Туда ей и дорога! — Николаэ Стурдза хотел было подойти к лежащей на полу Илоне, но Баро продолжал удерживать его на месте. В зал вбежала Ружа:
— Госпожа Елена, к нам ещё один гость!
— Сейчас? Да кто ж ещё? — Елена досадливо поморщилась. — Здесь принять не могу, сама видишь, проводи гостя в кабинет.
— Подождите, мама! Ружа, кто приехал?
— Господин Антон, барышня.
Антон Кедвенс, студент Будапештского университета и друг Виорики, не дожидаясь разрешения Елены, вошёл в залу. Виорика подлетела к нему, отгораживая от матери:
— Антон, вы так вовремя! У нас здесь… ужасное несчастье. Возможно, девушка отравилась. Вы не посмотрите?
Кедвенс учился на медицинском факультете, просьба его не удивила. Подойдя к упавшей девушке, он склонился над ней, оглядел лицо, губы, пощупал пульс, вздохнул и произнёс:
— К сожалению, вынужден сообщить, что девушка мертва. Ошибка исключена. Скорее всего, отравлена сильным ядом. Смерть наступила мгновенно?
— О мой бог, да! — Подтвердила Елена.
Виорика кивнула.
— Значит, всё прояснилось. — Она посмотрела на Николаэ. — Господин Стурдза, она пыталась вас убить, и её настигла кара. Мы все прекрасно понимаем, что не в наших интересах предавать этот случай огласке. Надеюсь, совместными усилиями нам удастся уладить это дело с полицией. Вы согласны?
Девушка рассчитывала, что правда о покойной Ане станет её козырем, вздумай господин Струдза возражать. Но тот неуверенно кивнул. Акционеры не хотели иметь с ним дела, а скандал окончательно разрушил бы репутацию.
— Решено, — заключила Виорика. — Ах да! — Она повернулась к Антону. — Дорогой друг, пожалуйста, унесите госпожу Иляну в кабинет. Дорогу вы знаете.
— А что с тем господином на полу? — Кедвенс кивнул в сторону Георге Памантеску. Впервые за вечер Виорика набралась смелости, чтобы взглянуть на умершего друга. Вот он — как живой, но больше никогда им не разговаривать: ей не подшучивать над ним, ему не беспокоиться о ней. Никогда — страшное слово.
— Да моя ли ты дочь? — Мать вырвала Виорику из плена тяжёлых мыслей, ударив по лицу. Младшая Ипсиланти отшатнулась, прикоснувшись к щеке. Один из перстней Елены её порезал. Не совсем осознавая, что произошло, Виорика достала из рукава свой платок. И вдруг её осенило!
— Ведь он… ведь он же! О мой Бог. Он ведь подносил к лицу платок!
Она думала о чём угодно: о перстне, шёлковом мешочке, порядке раздачи супа, о белом вине. Что если цена её ошибки — человеческая жизнь? Виорика подбежала к господину Георге, упала рядом с ним на колени и проверила пульс:
— Джордж! Прошу вас, ну же! — Виорика, вспомнив, что не одна здесь, закричала:
— Антон, милый! Идите сюда! Помогите мне!
Кедвенс, уже взявший на руки Илону, замешкался. Виорика гневно повторила:
— Милый, бросьте эту барышню — отдайте её Андре. Вы нужны мне здесь!
— Милый? Этот венгр? — Елена почти задохнулась от возмущения. Антон аккуратно передал девушку в руки Андре и подошёл к младшей Ипсиланти:
— Что же вы хотите, дорогая? Чтобы я угадал яд? — Кедвенс присел рядом с Виорикой и начал осмотр господина Георге.
— Не нужно ничего угадывать! Видите платок? — Виорика подняла небольшой кусок белой ткани, испачканной разводами. — Только не вдыхайте. Господин Памантеску вряд ли доверил свой автомобиль цыгану, он всегда заправлял его сам. Руки он вытер платком, а за ужином тот же платок поднёс к губам и носу.
— Полная обездвиженность. Но пульс есть. Кто же диагностировал смерть? — Антон взглянул на присутствующих.
— Он не дышал, сердце не билось. Врача среди нас нет! — Возмутился Стурдза. Антон вернулся к “пациенту”.
— Похоже на действие паров эфира.
Девушка посмотрела на цыгана:
— Баро! Что за бензин ты отнёс господину Памантеску? Уж не тот ли, каким Ружа оттирает пятна краски после киношников?!
— Да я… — он почесал голову — домна мика, я без Ружи не знаю, где что. Вы сказали — бензин. Я и взял бензин.
— Она же добавляет в него эфир! О мой бог! Антон, сделайте же что-нибудь!
— Не волнуйтесь и помогите мне: нужно его перенести!