Хильдегард сидела на сундуке по ту сторону кровати. Смотрела в сторону выбитого окна, напряженная, собранная — и на её груди полукругом лежало рунное ожерелье.
Добыча, уже засыпая, вяло подумал Ульф. Вот она, добыча, которая все ещё жива. А где-то в крепости — рыжая волчица. Если до неё доберется Торгейр, то волчица уже не принесет волчат. Логово останется пустым.
И неслышный, беззвучный — ему вдруг снова послышался вой. По затылку опять сыпанули мурашки…
А потом что-то толкнуло его в бездну сонного беспамятства, на краю которой он качался. И Ульф исчез.
Его попросту не стало.
Огромный лунный волк, раза в два больше обычного волка, неподвижно стоял у стены человеческого логова. И, скосив глаза, рассматривал людей.
От них пахло недавней случкой. Это напомнило ему о рыжей человеческой самке, которая сейчас бегала где-то тут, неподалеку. Внутри здешней ограды. Он её не видел — но через выбитое окно текли запахи, и один из них, слабый, едва заметный, принадлежал ей.
Тот, второй, почему-то называл рыжую самку волчицей. Хотя волчицей она не была. Слабое тело, никудышные клыки — у волчат и то острее…
Но таких волчат, с острыми мелкими клыками, могла принести ему только она. Потому что приняла того, второго. Стала его парой.
Придется за ней присмотреть, решил волк. И приглядеть, чтобы эти двое, которые сейчас поджидали рыжую — как волки поджидают кабана на привычной для него тропе — самку не тронули.
Может, взвыть, мелькнула вдруг у него насмешливая мысль. Пусть люди попрыгают, догадавшись наконец, кто с ними рядом. Уже не тот, второй, с его человеческими мыслишками…
Но тут же он решил — нельзя. Самка, сидевшая на сундуке, была опасна. Даже опасней, чем самец на кровати. С такой добычей не играют.
Однако в чем заключалась опасность этой самки, волк не помнил. Это знал тот, второй. Второй вообще много знал — и мысли его пахли человеком…
Люди ждут рыжую, и я подожду, решил волк.
А потом надо будет убить самого слабого — самца на кровати. И если его самка не сбежит, то убить и её.
Из выбитого окна вдруг потянуло далеким дымом. Насторожившийся волк едва удержался от глухого низкого рыка. Где-то горело — в стороне от человеческого логова, в котором он сейчас прятался.
Как бы рыжая не опалила себе лапы, мелькнуло у волка. Потом не сможет охотиться. Хотя за неё вроде бы охотился тот, второй…
Точно не волчица, решил волк. И едва заметно подобрал верхнюю губу. Продолжил ждать…
— Пожар! — наконец-то закричали за разбитым окном.
Самец недовольно посмотрел в сторону пустого проема — а вот самка встревожено вскочила. Сказала быстро:
— Это она. Похоже, решила опробовать руны. Вместо того, чтобы прийти за своим оборотнем!
Самец нахмурился.
— Ты уверена?
— Так вовремя начавшийся пожар? Конечно, уверена, — с жаром ответила самка.
В дверь ударили, заорали:
— Конунг, там пожар!
— Так тушите, — недовольно крикнул человек, поднимаясь с кровати. — Или без меня там некому поднести ведро с водой?
За дверью на мгновенье установилась тишина, потом забухали удаляющиеся шаги.
Сразу видно, что горит не его логово, подумал волк. Иначе он не сидел бы тут.
— Огонь, рожденный руной, водой не залить, — заявила женщина. — И просто так этот огонь не погаснет, ты же знаешь. Мне придется выйти. Конечно, в крепости дома каменные, сгореть могут только крыши — но люди будут удивлены, когда увидят, что кое-где вода не гасит пламя…
— Помолчи, — негромко бросил человек.
И женщина тут же смолкла.
Волк насторожился. Чутье и то, что он знал из воспоминаний второго, говорили ему, что самка опасней самца — но почему тогда она поджала хвост, как только он рыкнул?
Надо подождать и послушать, решил волк. Вдруг это пригодится второму?
Самец подошел к изножью кровати, глянул в оконный проем. Сказал, стоя к самке спиной:
— Там ещё загорелось. Уже ближе к воротам. Мне кажется, я знаю, что задумала волчья жена. Она испробовала перевернутую руну Врат — значит, сообразила, что действие руны отменяет та же самая руна, только начертанная по-другому. Эта Свейта подожжет крепость в нескольких местах, а сама немного подождет. Ей нужно, чтобы ты вслед за ней начала бегать по крепости, туша огонь, который она разожгла. Тогда, и только тогда волчья жена откроет проход к оборотню — в надежде, что ты будешь далеко от него. Она собирается вытащить отсюда волка. Эта Свейта не знает, на что я способен. И опасается тебя больше, чем меня.