Правую заднюю лапу внезапно ожгло ледяным холодом.
Волк стряхнул с клыков кровавые лохмотья, заполнившие пасть. Разжался пружиной, чтобы выпрыгнуть в окно — но задняя лапа вдруг скользнула по полу.
И прыжка не получилось. Лапа окостенела, став негнущейся. Когти с тонким скрипучим звуком прошлись по половицам, оставив в них борозды.
Оборотень неловко завалился на бок. Тут же попытался вскочить, но опереться удалось лишь на передние лапы. Задние уже ничего не чувствовали.
Режущий холод волной тек по телу, поднимаясь снизу, от крестца.
А потом лед добрался до сердца. Стиснул болью так, что не вздохнуть, не выдохнуть…
И сквозь ярость, плескавшуюся в зверином уме, пролетело — один из двоих мертв. Это хорошо. Вот только эта добыча станет его последней. Если бы рыжая все-таки принесла волчонка!
Пусть он вырастет в рыжего волка, яростно подумал оборотень.
Человек, так и не успевший крикнуть, лежал на полу. Что-то булькало, кровь вытекала из разодранной шеи. Ноги ударили пятками по половицам — слабо, с мелкой дрожью…
Самка стояла над телом. Смотрела на волка с ненавистью.
— Значит, это ты зубец капкана, — медленно, тягуче сказала она. — И я сама привела тебя к нему… но ещё не все потеряно. Мерзнешь? Даже твоя баба, появись сейчас тут, тебя уже не спасет. Руна Исс — одна из трех необратимых. Её нельзя перевернуть, нельзя отменить. Каково это — заживо становиться льдом, оборотень? Может, хочешь, чтобы я согрела тебя пламенем Фё?
Волк, все ещё упиравшийся в пол передними лапами, развернулся к ней. Подумал — может, рыжая догадается уйти назад, в его логово, плывущее по волнам. Откроет нору вроде тех, что она умеет открывать в стенах, и спрячется…
Остатки дыхания вырывались из пасти морозными клубами. Челюсти свело ломотой от стужи, по загривку резануло ледяным холодом — словно лезвием.
Он покачнулся и упал.
Но упал уже ничком, стремительно начиная перекидываться. Ноги, все ещё немного похожие на лапы, сразу же накрыла шуба инея. Белый покров, искристо поблескивавший в свете альвова огня, быстро пополз к лопаткам.
На половицах рядом с его телом вспухла колючая корка ледяных кристаллов. Потекла дальше, к стене под окном.
И в самый последний миг, когда в уме уже исчезла последняя мысль, принадлежавшая волку, Ульф вынырнул из небытия.
Тела он не ощущал — только боль и дикий холод.
Но сквозь дымную вонь ноздри ему теплым перышком вдруг пощекотал знакомый запах. И Ульф ещё успел увидеть, как за спиной Хильдегард, в простенке возле двери, распахнулась дыра прохода. Успел разглядеть Свейту, молча кинувшуюся вперед.
Хильдегард, стрельнула мутная мысль. Хильдегард её скрутит!
Перед глазами все заволокло серым — корка инея докатилась до лба.
И все погасло. Все исчезло — опочивальня, Хильдегард, Свейта…
ГЛАВА 13
За спиной у Светы полыхали уже четыре пожара, когда она решилась использовать руну Разрушения.
Решилась только потому, что оказалась возле крепостной стены — и пока петляла между зданиями, рядом то и дело пробегали люди, спешившие к другой стороне крепости. К огням, которые она там зажгла.
Значит, есть надежда, что никого из стражников здесь не осталось, подумала Света. Можно попробовать.
Руну Хагалар, припомнив о том, как мгновенно загорелась земля вокруг руны Фё, она вырезала в паре метров от стены. Наклонилась, коснулась знака, тут же отскочила назад. И сквозь крики расслышала, как тяжело, со скрипучим треском, расступилась земля. Дрогнула у неё под ногами…
Света покачнулась, едва не упав, но все же устояла. Добежала до ближайшего строения, прижалась к нему.
Сзади уже скрежетали камни стены, повисшей над трещиной в земле — пронзительно, стонуще. А когда камни рухнули, у Светы заложило уши. В носу и горле запершило от пыли, все вокруг стремительно заволокло черно-серым маревом.
Несколько мгновений она стояла, сглатывая, чтобы избавиться от немоты в ушах. Пыль, закрывшая все, осела быстро. И неяркие отсветы далеких пожаров заплясали на верхних камнях стены, в которой теперь зиял пролом. Широкий — хоть на тройке проезжай.
Значит, вот как действует Хагалар, подумала Света.
Неподалеку кто-то истошно закричал:
— Стена рухнула! Это колдовство!
И она снова нырнула в темноту. Второпях едва не столкнулась с людьми, спешившими к пролому — но вовремя остановилась, замерев и прижавшись к стене. Её шагов они, похоже, не расслышали, потому что пронеслись мимо.