Ну и широкие плечи, куда же без них — раз он воин, оборотень и все такое.
Ульф вернулся на удивление быстро. В руке нес свернутый кусок кожи, коричневой, мягкой даже с виду.
— Сейчас смастерю тебе обувку, — объявил он. — Твои сапоги для лета не подходят. Там мех… что, в Неистинном Мидгарде сейчас зима?
Света кивнула. Ульф сделал пару шагов — и с размаху, как-то неожиданно, присел на корточки у её ног. Макушка оборотня оказалась где-то на уровне пояса Светы.
Он тут же вскинул голову вверх, посмотрел на неё, спросил деловито:
— Позволишь коснуться ноги? Чтобы сделать обувь?
Света почему-то сглотнула. Потом кивнула.
Ладонь оборотня скользнула по Светиной ступне — и он её погладил. Она вздрогнула, попыталась отдернуть ногу, но горячие пальцы уже обхватили щиколотку. Слегка сдавили, удерживая.
И Ульф, по-прежнему глядевший на Свету снизу вверх, пробормотал:
— Тихо. Я тебе ничего плохого не сделаю. Просто смастерю обувь по твоей ноге. Я ведь уже касался твоей руки — и ничего не случилось, разве не так?
Приучает к себе, догадливо подумала Света. Идет постепенно — рука, нога…
Но обувь все равно нужна, в сапогах на меху в жару не походишь.
Она погрозила ему пальцем, сказала на его языке:
— Смастерю обувь!
Оборотень улыбнулся, опять показав великолепный набор клыков. Опустил голову, потянул Светину ступню к себе, потом поставил её на расстеленный лоскут кожи.
И достал заткнутый за пояс нож. Вонзил лезвие в кожу рядом с её ногой, нанес первый разрез.
Света стиснула зубы. Рука на щиколотке спокойно не лежала, пальцы поглаживали её кожу чуть ниже выступающих косточек.
Она приглушенно выдохнула и попыталась возненавидеть Ульфа. Честно попыталась, изо всех сил. Чтобы он ощутил, чем может поплатиться за такие вольности.
Рука оборотня в ответ погладила ещё наглей. Пальцы залезли под штанину, спускавшуюся на щиколотку.
И Света попыталась выдернуть ногу. Благо его ладонь отвлеклась на поглаживание.
Оборотень отловил её ступню уже в воздухе. Сказал строго, возвращая ногу на место:
— Я сейчас работаю ножом. Больше так не делай, Свейтлан, а то порежешься. Ты сама мне приказала — смастерить обувь. И не надо так вертеться…
Сволочь, убито подумала Света. Похоже, она все-таки не может возненавидеть его по-настоящему — а он этим пользуется.
Она приглушенно вздохнула, и заставила себя думать о квартальном отчете, который на Земле теперь сделают без неё. Если не получается возненавидеть, надо по крайней мере отвлечься.
Завтра, довольно подумал Ульф, нарезая тонкими лепестками бычью кожу, расстеленную на палубе. Завтра она дозреет полностью. Её запах уже изменился.
Он проколол ножом концы лепестков, которые вырезал, пропустил в них кожаный шнурок. Затянул его, собрав кожу вокруг ступни. Сказал, отпуская тонкую щиколотку:
— Этот готов. Позволишь коснуться твоей второй ноги, Свейтлан?
Он ещё и издевается, обреченно подумала Света.
А потом присела рядом с Ульфом. Оборотень посмотрел на неё удивленно. Вскинул брови, когда Света схватила с палубы уже наполовину использованный кусок кожи.
Она, глядя ему в глаза, нахально протянула руку к его ножу. Подумала — сама выкрою по образцу первой обутки. Причем ножницами. Но возможности заполучить нож лучше не упускать. Правда, один у неё уже есть…
Но этот побольше. И лезвие пострашней.
Ульф ухмыльнулся, подкинул нож, поймал. Подал ей рукоятью вперед. Сказал, вставая:
— Я зайду за тобой вечером.
Потом он взмахнул рукой — и на доски рядом со Светой упал второй шнурок.
ГЛАВА 4
Когда солнце за окнами каюты начало клониться к закату, у Светы уже была готова рубаха до пят.
Платьем она свое рукоделье не назвала бы. Сшила наспех, края подрубить даже не пыталась, понимая, что оборотень может прийти в любую минуту.
А ей уж очень хотелось посмотреть на то, как корабль отплывет. Ни парусов, ни весел на этой посудине Света до сих пор не видела — и как это чудо ходило по морям, было в корне непонятно…
Время от времени, поднимая голову от шитья, она косилась в окошко, за которым синело небо. И задумывалась.
Её первоначальный план — потянуть столько времени, сколько удастся, и разузнать об этом мире как можно больше, пока Ульф проявляет терпение — потихоньку шел ко дну. Потому что оборотень, пусть и без особого нахальства, но показывал, что долго терпеть не собирается.