— Поймать какую-нибудь доверчивую дурочку?
А потом, оглянувшись на его людей, все ещё толпившихся на палубе, осторожно погрозила ему пальцем.
Ульф широко улыбнулся. Убрал руку с носа драккара, поскольку причалы Нордмарка уже остались позади — и сообщил:
— Мои люди сейчас разойдутся по своим местам, но я останусь на палубе. Если побудешь со мной, то я поучу тебя языку, Свейтлан.
Девушка, чуть помедлив, кивнула.
Крыши Нордмарка за кормой становились все меньше и меньше. Впереди уже распахнулась ширь открытого моря, по ту сторону которого догорал малиново-алый закат. За кормой драккара, то и дело ныряя вниз, в струю, остававшуюся за кораблем, проносились чайки. Пронзительно вскрикивали…
Люди, толпившиеся на палубе, один за другим спускались вниз, в каюты для команды.
— Гавань. — Ульф ткнул рукой в темно-синюю гладь позади корабля, подкрашенную сейчас алыми бликами. — Вон те холмы — горы.
— Гавань, — торопливо повторила за ним Света. — Горы.
Потом вскинула один палец, посмотрела вопросительно.
— Гора, — уронил Ульф.
Они так и перебрасывались словами, пока не стемнело, а палубу не залил свет луны, крупной, серовато-желтой. И пока Света не начала зевать. К гадалке она отправилась под вечер, сюда попала под утро. Потом целый день провела на ногах. Больше суток без сна…
Ульф, без особой охоты, но велел:
— Иди спать. В каюте тебя ждет ужин — я распорядился, должны были принести. А я останусь. Тут море мелкое, есть пара подводных скал. Торфред, право на борт!
Света оглянулась в сторону Торфреда, стоявшего на корме — и державшегося за какую-то рукоять, торчавшую из кормового столба параллельно палубе. Тот после окрика Ульфа легко отжал рукоять в сторону. Драккар накренился. Нос его, хоть Ульф и сказал «право», покатился влево.
Но её любопытство уже тонуло в дреме. Света покачнулась, переступила с ноги на ногу, чтобы устоять.
— А я бы сейчас поддержал — позволь ты касаться себя, — вкрадчиво сказал оборотень.
Лицо его пряталось в сумраке, но глаза желтовато поблескивали.
— Наивную дурочку, — сонно сказала Света на его наречии.
Но пальцем грозить не стала, все равно вряд ли увидит.
Ульф засмеялся, бросил:
— Там, на лесенке — поосторожней…
Света, кивнув напоследок оборотню, побрела к дыре в палубе. Все заливал лунный свет, на желто-серой палубе люк казался черным провалом, полным мрака.
— Доброй ночи, — крикнул Ульф ей в спину.
И она, уже по привычке, повторила вслед за ним:
— Доброй ночи.
А потом, добравшись до каюты, обнаружила, что в углу, под самым потолком, мягко светился крохотный желтоватый шар. Непонятно кем зажженный — и неведомо как излучавший свет. На сундуке дожидался свежий поднос…
Но сил на еду не было. Света собрала ткани в узел, запихнула в угол. Потом улеглась на постель прямо в одежде. Так, на всякий случай.
Она уже засыпала, когда мелькнула мысль, что нужно хотя бы загородить дверь сундуком. На случай, если капитан вдруг захочет навестить её ночью.
И Света, заспанно жмурясь, кое-как поднялась. Убрала поднос, вцепилась в сундук, дернула его в сторону двери.
Ничего не вышло — тот оказался намертво прикручен к полу.
Она с печальным вздохом снова повалилась на постель. Но едва растянулась на мехах, приятно теплых после прохладного ветерка, гулявшего наверху, осознала, что можно хотя бы поставить поднос под дверь. Та открывалась внутрь, и если Ульф решит зайти, миски загремят…
Пришлось снова вставать.
***
На палубе Ульф проторчал до рассвета.
Все-таки нюх оборотня — большое подспорье, когда идешь ночью вдоль побережья. С земли долетают запахи, да и нутром чуешь, что скоро мыс, а за ним пара мелей, и пора отжать правило влево…
«Черный волк» всю ночь шел вдоль побережья Эрхейма, забирая к югу. А на рассвете Ульф высмотрел в тающей мгле желтые глазки — горели сигнальные огни на двух башнях Рюндсвеллира, одной из морских крепостей Эрхейма. И положил драккар на курс, ведущий к юго-западу, в сторону Хрёланда.
Потом он кликнул наверх пару человек, и оставил их на носу корабля, присматривать за морем. А сам спустился вниз — в его присутствии на палубе больше не было нужды, драккар на полном ходу уходил от берега, с его мелями и подводными скалами. Сигвард, ещё перед рассветом сменивший на правиле Торфреда, умел держать курс по компасу не хуже самого Ульфа…