— Я согласен, Свейта, — громко объявил он.
А следом постарался улыбнуться поласковее — раз его клыки Свейту больше не пугали. Пообещал уверенно:
— Ты пойдешь со мною в Нордмарк.
И тут же добавил, чтобы отвлечь:
— А пока попробуем другую руну. Скажем…
Тут Ульф задумался. Какого знака Свейта может коснуться на корабле, не рискуя его повредить?
Пожалуй, только женской руны, Бъяркан. Или Беркан, как её зовут люди. Это ещё и знак Великой Матери. Свейта коснется руны, а он, так сказать, опробует её действие. Она отвлечется, вымотается — и на завтра у неё останется меньше силенок…
Может, после такого у меня все-таки народится волчонок, подумал Ульф. И если что, за ним и за женой потом присмотрят. Главное, не позволять пока Свейте использовать руну знания, Ансус. Вдруг она открывает то, что в голове у собеседника?
Ульф вдруг замер, глядя на Свейту, все ещё ждущую у переборки, когда он назовет следующую руну для пробы.
Что, если она опробует Ансус рядом с Торгейром?
Главное, самому при этом скрыть свои мысли. Не думать о том, что собрался сделать. Конечно, если Торгейр что-то знает о людях, владеющих магией рун, он может поступить так же. Но вдруг Свейта что-то поймет, оказавшись рядом с ним? Это можно позволить, раз интереса к молодому и красивому сыну конунга она не проявила…
Скорее уж наоборот, насмешливо подумал Ульф.
Но даже если Свейта узнает, что замыслил он сам — ничего, выкрутится. Скажет, что ей показалось…
— Хочешь мне помочь, Свейта? — уронил Ульф.
Его жена ответила быстрым кивком. Тут же пошла к постели, на ходу расстегивая пуговицу под горлом и скидывая стеганую рубаху.
— На моем драккаре сейчас находится старший сын конунга, — объявил он.
Свейта зашвырнула свою одежку на сундук, молча присела рядом.
— Мне придется разделить с ним вечернюю трапезу, — продолжил Ульф. — Чтобы показать свое уважение, и чтобы он не опасался яда в еде…. Я хотел сделать это на палубе, но могу пригласить и сюда, в каюту. Ты, как моя жена, разделишь нашу трапезу. Но не только.
Ульф встал. Подобрал с палубы кожаные ножны, сходил за ножом, валявшимся на палубе. И, вернувшись, кончиком лезвия нацарапал на ножнах руну Ансус. Пояснил, приседая на корточки возле Свейты, глядевшей на него все так же молча и внимательно:
— Это руна знания, ты должна её помнить. За столом я заведу беседу. Тебе придется в основном слушать — потому что ты не говоришь на нашем языке. И потому, что многого не знаешь. Но держи эти ножны под рукой. Так, чтобы Торгейр их не заметил. Касайся этой руны время от времени ладонью, слушай Торгейра, поглядывай на него… вдруг в голову что-то придет? Согласна?
Свейта торопливо кивнула. И лицо у неё стало таким…
Радостным, пристыжено подумал Ульф. Сама ведь не понимает, во что ввязывается. С другой стороны, он здесь единственный, кого она знает — и кому может хоть как-то доверять. Поэтому готова на все. Даже боится за него настолько, что собралась идти в крепость.
Он потянулся вперед, опершись одним коленом на постель возле её бедра. Отбросил ножны, сказал, обхватывая ладонями голову Свейты — так, чтобы удобно было поцеловать:
— Не знаю, как в вашем мире — а в нашем женщины могут разделить трапезу с мужчинами. Но чем меньше они говорят, тем лучше о них думают.
И Свейта ещё успела нахмуриться, прежде чем он коснулся мягких губ.
ГЛАВА 6
В каюту лился мягко-розовый свет вечерней зари. Море по ту сторону оконного проема горело красными бликами.
Скоро придет Ульф с Торгейром, подумала Света, глядя на импровизированный стол — составленный из двух пустых сундуков, принесенных людьми Ульфа. По бокам стояли две низкие лавки, одна для гостя, другая для неё с мужем. Постель она сложила и убрала на сундук, освободив угол.
Все было готово. Подобие стола Света застелила коричневато-рыжим полотном, из тех отрезов, что Ульф купил в Нордмарке. Из другой ткани накроила салфеток, разложила их по столу. Расставила поаккуратней миски с едой и пару больших фляг с местным пивом, которое тут называлось элем. Люди Ульфа принесли ещё посеребренный кувшин, в котором, судя по запаху, плескалось вино…
Все, что могла, она сделала. Оделась согласно местным обычаям, зажгла заранее шарик альвова огня под потолком — использовав слово, которому её научил Ульф. А ещё пристроила под рукавом рубахи ножны с руной, намотав шнурок на запястье. Так, чтобы можно было легко высвободить ножны одной рукой. И положить на колени, усевшись.
Дверь открылась, когда за окнами каюты начала сгущаться синеватая мгла. Первым вошел Ульф, следом Торгейр. Заявил с порога: