— Доброго тебе вечера, Свейтлан Холегсдоутир. Вижу, ты уже начала хозяйничать в доме мужа — где бы он не находился, на берегу ли, на воде ли.
И то ли ей показалось, то ли нет — но посмотрел на неё сын конунга уже не так, как днем, на палубе. Более оживленно, что ли…
— Доброго тебе вечера, Торгейр, — эхом отозвалась Света, слегка переврав слова.
А затем повела рукой, указывая на стол. В уме стремительно пронеслось — может, надо хотя бы голову склонить? Все-таки званый ужин с членом местной королевской семьи…
Можно сказать, с наследным принцем. Почти королем, если конунг Олаф и впрямь мертв.
С другой стороны, когда Торгейр явился на корабль, никто из людей Ульфа ему не кланялся. И сам Ульф об этом тоже ничего не говорил…
Мужчины уже двинулись к столу, не тратя времени на церемонии. Ульф сел со стороны двери, Торгейр опустился на лавку напротив. Света примостилась рядом с мужем, по правую руку от него.
Нож, который Ульф дал ей в первый день на берегу, уже лежал на столе. Вечером она на всякий случай сбегала в помывочную, ополоснула его с мылом — как и миски с чашами. Все как-то спокойнее…
Мужики, сев, дружно вытянули из ножен на поясах длинные ножи. Света вдруг подумала, что ей, как единственной женщине за столом, следует наполнить чаши. Правила этикета здесь наверняка были домостроевские — разливает хозяйка. Да и то, как эти двое сидели, не притрагиваясь к напиткам, как бы намекало…
Что ж ты не сказал, Ульф, подосадовала она. И спросила у мужа, уже протягивая руку к фляге:
— Эль?
Это слово Света успела запомнить, да и произносилось оно как-то привычно — ёоль…
— Вино, — коротко ответил Ульф. И посмотрел на Торгейра. — Ты тоже будешь вино, Олафсон? Оно у меня хорошее, из Элласа. Или эль?
— Я выпью то же, что и хозяин, — бросил сын конунга.
Света, вскочив, тут же взялась за кувшин. Уже хотела обойти вокруг сундуков, чтобы налить Торгейру вина — но наткнулась на его изучающий взгляд и передумала. Вместо этого потянулась, схватила кубок гостя, поставила поближе к себе. Щедро плеснула рубиновой жидкости.
Ульф тут же подсунул ей свою чашу, она налила и туда. Уже поставила кувшин на стол, но тут Торгейр сказал:
— А хозяйка с нами не выпьет? За здоровье гостя…
Пришлось налить и себе. Мужчины отрезали по куску от темно-коричневого оковалка мяса, вяленого, судя по острому запаху. Причем Торгейр сначала дождался, пока Ульф первым отмахнет себе ломоть, и лишь потом потянулся к тому же куску с ножом.
Бережется, подумала Света.
Ульф тем временем отрезал ещё ломоть, швырнул в миску, стоявшую перед ней. Сказал, поднимая чашу:
— За тихие воды.
И первым отпил. Сын конунга тоже поднес к губам свой кубок, но вдруг посмотрел на Свету. Спросил быстро:
— А почему хозяйка не пьет?
Она пожала плечами, слегка улыбнулась и сделал глоток. Вино оказалось крепким, сладким, с земляничным привкусом. Торгейр, по-прежнему не торопясь пригубить свой кубок, вдруг заявил:
— Ты не обидишься, Ульф, если я попрошу чашу у твоей хозяйки? Сам знаешь, мне уже подмешивали какое-то зелье. И теперь я опасаюсь, что меня отравят. Вино, от которого отпила твоя жена, меня успокоит.
Ах ты пугливый какой, успела подумать Света. Ульф не слишком ласково буркнул:
— Возьми мою.
И двинул чашу по скатерти в сторону сына конунга. Немного вина пролилось.
— Оборотней яды не берут, ты это знаешь, — благожелательно улыбнувшись, заметил Торгейр. — Ты прибыл из Нордмарка, среди твоих воинов тоже могут быть люди Гудбранда. Твою чашу, как и мою, могли смазать чем угодно — и ты бы этого даже не заметил…
— Я бы учуял, Олафсон, — все так же неласково сказал Ульф.
Он так все дело испортит, подумала Света. Раз уж пригласил сюда конунгова сынка в надежде, что она сумеет что-то уловить из его мыслей — надо дать ему расслабиться…
И Света торопливо улыбнулась Ульфу, потом Торгейру. Пробормотала одно из слов, которые успела запомнить:
— Пожалуйста.
А следом быстро поставила свою чашу перед Торгейром. Тот протянул ей свой кубок — но его тут же забрал Ульф. Вместо этого придвинул к Свете собственную чашу.
Обмен бокалами, мелькнуло у неё. Ну надо же, как тут все средневеково…
Торгейр с улыбкой пригубил вино. Объявил:
— То, что безопасно для одного человека, будет безопасно и для другого. А где ты нашел такую добрую хозяйку, Ульф?
— На рынке рабов, — спокойно ответил муж, принимаясь за еду. — Проходил мимо, она не почувствовала ко мне ненависти — и я её купил. Тут же дал ей свободу, потом женился…