И жесткая крепость мужской груди, к которой её притиснули руки Ульфа. Когтистая ладонь коснулась лодыжки, скользнула по ноге, задирая подол рубахи, в которой она улеглась спать…
Света поспешно отшвырнула деревяшку. Ульф тут же оторвался от неё. Вскинул голову.
И тусклый шарик альвова огня сверкнул Свете в глаза, внезапно засияв ярче. По влажным волосам оборотня рассыпались тонкие блики.
Тело её было сейчас каким-то невесомым. В ушах гулко, бормочуще стучал пульс, голова кружилась.
А ещё Света не могла отвести глаз от Ульфа. Пялилась почти нагло — на широкую грудь, покрытую светлым волосом, на молочного цвета дорожку, идущую по впалому животу. Мужская плоть Ульфа уже наливалась, поднимаясь из поросли между раздвинутых бедер. То ли от её взгляда, то ли…
— Ты меня хочешь, — удивленно и глухо сказал вдруг он. Оскалился, втягивая воздух. — И хочешь сильно.
Когтистая рука задрала подол рубахи, оголяя ей ноги. Света, судорожно вздохнув, привстала. Торопливо вскинула руки. Ощутила, как скользнули по ним складки ткани.
Ульф, избавив её от одежды, обхватил ладонями бедра, не позволяя снова опуститься на постель. Подцепил когтем резинку трусиков — бежевых, с полоской кружева. Спросил хрипло:
— Вы так дразните мужчин в вашем мире? Прикрываете тело лоскутами ткани? Да ещё и дырчатыми? Хотя красиво…
У Светы вырвался смешок — и она кивнула.
— Рвать не буду, — пообещал Ульф.
И сдернул с неё бельишко. Обнял одной рукой, втискивая вторую ей между ног. Пробормотал, уже приподнимаясь:
— Меня дразнить не надо…
А затем поцеловал там, где шея переходила в плечо. Придавил кожу клыками. Когтистые пальцы, накрывшие бугорок внизу живота, шевельнулись, раздвигая складки. Прошлись по самому нежному месту.
— Сегодня все будет по-волчьи, — глуховато объявил вдруг Ульф.
И пригнулся — пока Света, задыхаясь, пыталась сообразить, что это значит. Быстрыми, поцелуями заставил её грудь гореть. Следом облапил, по-хозяйски поворачивая, двинулся сам — и Света на мгновенье ощутила себя игрушкой в его руках…
А в следующее мгновенье она замерла, развернутая в другую сторону, по-прежнему стоя на коленях. И Ульф очутился сзади, прижавшись к ней всем телом. В ягодицы вдавилась его напряженная плоть, подтверждая — нет, Ульфу руна Ингвар точно ни к чему.
Жесткие ладони легли Свете на живот, поползли по телу. Одна рука снова вклинилась между ног, жарко, горячечно погладила. Вторая накрыла грудь, пальцы отыскали сосок…
Но ласкал он её недолго — да Света и не хотела этого. И когда Ульф толкнул её вперед, заставив опереться на руки, послушно качнулась.
— Так гривна будет касаться кожи, — пробормотал он.
Ладони Ульфа уже обхватили её бедра сзади, отставленные большие пальцы прошлись по складкам между ног, поглаживая — и раздвигая.
А следом он вошел, как-то медленно, с хрипловато-воющим вздохом, явно сдерживаясь. Света прогнулась, внезапно ощутив смущение — все и впрямь было как-то по-звериному…
Но её желание билось в теле горячими толчками, смывая всякий стыд, сожаление, даже мысли. И это тоже было по-звериному.
Плоть Ульфа втиснулась в её вход, и дыхание Светы оборвалось. Он двинулся, выскальзывая из неё — и она неосознанно потянулась за ним всем телом. Услышала сквозь перестук пульса в ушах, как он издал короткий, низкий смешок. Когтистые ладони тут же придержали, не позволяя двинуться…
Толчок за толчком. Жгучее удовольствие, в котором она утонула без единой мысли.
***
Отдохнет, и повторим, довольно думал Ульф, косясь на голову Свейты, лежавшую у него на плече.
Нет, определенно, от рун тоже бывает польза. В запахе, плывущем от неё, поубавилось цветочной, зовущей сладости желания — но все же этой сладости в нем осталось достаточно, чтобы он не дал ей спать до утра.
Свейта вдруг вскинулась, посмотрела на него, опираясь на локоть. Пробормотала:
— Идти.
И вскочила. Пробежалась до сундука, неловко стараясь держаться к нему боком.
Нет, все-таки девушек в Неистинном Мидгарде воспитывают в строгости, решил Ульф, закидывая руки за голову. Но проявляется это не там, где нужно. К чему смущаться перед собственным мужем? Ну, полюбовался бы он, как подрагивают у неё ягодицы при ходьбе. Ей от этого ни жарко, ни холодно — а ему одно удовольствие…
Но в следующее мгновенье Ульф уже нахмурился, потому что Свейта развернулась, шагнула к постели — и он увидел, что она держит в руке.