Чайки носились над морем, солнце наполовину закатилось, по волнам бежали красноватые блики…
Пора, подумал Ульф, отступая от борта.
Внизу, в каюте, его ожидала Свейта, твердо решившая отправится в крепость. В обед, спустившись вниз, он заметил на крышке сундука уже знакомые ему штаны — те самые, непристойно-узкие, в которых она здесь появилась. Приготовила, чтобы надеть.
Ульф заскочил на камбуз — маленькую корабельную кухонку, больше напоминавшую кладовую. Быстро собрал то, что ему нужно. В шкафах и ларях имелись самые разные припасы…
В свою каюту он вошел, неся миску с едой и фляжку с элем. Объявил, посмотрев на Свейту, успевшую натянуть узкие штаны и одну из его рубах:
— Сначала поешь. Иначе не возьму с собой. С голодным брюхом выдержать целую ночь на ногах трудно. А я перекушу вместе с Торгейром.
Она кивнула — и Ульф замер. Не потому, что передумал — а просто хотел запомнить её такой. Возбужденной, собранной, с серьезным взглядом…
И доверчивой.
А потом Ульф протянул Свейте фляжку. Приказал:
— Выпей все. Там, куда мы отправимся, воды нам никто не поднесет.
Она кивнула, поднесла к губам горлышко. Ульф, едва Свейта оторвалась от фляги, сунул ей в руки миску. Напомнил:
— Не съешь — не возьму.
— Да, — послушно пробормотала Свейта.
И, отойдя к сундуку, присела на крышку. Торопливо взяла кусок копченого мяса, сунула в рот.
Ульф медленно двинулся к ней.
Её сморило, когда она во второй раз отпила из фляги. Снадобье светлых альвов подействовало быстро — как бывает, если сыпануть его в эль щедро, не жадничая. Свейта зевнула раз, потом ещё и ещё…
Выпавшая из её рук фляга полетела на палубу. Забулькал, разливаясь, эль. Нос Ульфа уловил в горьковато-кислом запахе вонь сонного зелья — для людей почти безвкусного, незаметного.
Свейта ещё что-то бормотала, когда Ульф, одной рукой прижав её к себе, чтобы не сползла с сундука, второй поймал миску с едой, выпавшую из разжавшихся пальцев.
Бормотала Свейта на своем языке, и явно — что-то недоброе про него.
Он отнес её на постель, укрыл покрывалом. Присел рядом на корточки, молча посмотрел в лицо, уже спящее, расслабившееся. Только ресницы беспокойно подрагивали…
Потом Ульф встал и вышел. Пока «Черный волк» не приплыл в шестую бухту за Гейруфьятлем, нужно было сделать ещё кое-что.
Ночью ветер сменил направление — и теперь задувал с запада порывами, поднимая высокие волны. «Черный волк», развернувшись так, чтобы ветер бил в корму, вошел в крохотную бухту. Отдал якоря…
Цепи натянулись, корпус драккара содрогнулся, и качка стала чуть тише. Ульф повернул голову, глянул на Торгейра, стоявшего рядом. Объявил громко:
— Мы на месте, Олафсон. Однако на своем драккаре я твою стражу не оставлю. Ты говорил, что боишься измены. Теперь, после твоих слов, и я её боюсь. А терять драккар из-за собственной доверчивости мне не охота.
Торгейр резко выдохнул, бросил после недолгого молчания:
— Так не пойдет! Если кто-то из моих окажется на берегу, он может войти в подземный ход следом за нами. И неизвестно, чем это кончится!
Нельзя говорить такое при своих людях, недовольно подумал Ульф. Или их мнение Торгейра не волнует — или они заранее предупреждены о том, что он будет нести всякую чушь. Неужели и впрямь ловушка…
— Тогда раздели свою стражу — и пусть одна половина сторожит вторую! — рявкнул Ульф. — Но если твои мужики не сядут в лодку, что переправит их на берег, мои парни выкинут их за борт! И пусть добираются до суши вплавь!
Они пару мгновений мерили друг друга взглядами — хмурый Ульф и набычившийся Торгейр, за спиной которого уже встали его люди.
Кожу Ульфа под гривной жгло. Кажется, нужны ещё доводы, решил он.
Он оскалился, вытянул из-под рубахи серебряный жгут гривны. Сказал, уже сбиваясь на рычание — и ощущая, как мягко, с щекочущим хрустом, удлиняются челюсти:
— А я помогу своим, чем смогу. Будешь упорствовать — всех вас высажу в этой бухте и уйду в Ульфхольм!
— Это измена, Ормульфсон! — крикнул Торгейр. — Ты — ярл морской стражи… и должен мне подчиняться! Ты поклялся служить Эрхейму!
Оскал Ульфа стал шире — благо и челюсти подросли.
— Я клялся конунгу Олафу… — немного невнятно рыкнул он. — Что буду честно защищать морские пределы Эрхейма! Но Олафа здесь нет — да ты и позвал меня не в море! Викар, спускай на воду лодку! Ту, что с подветренной стороны!
Люди Ульфа, стоя возле люка, уже передавали друг другу мечи. Грохотнула цепь — собранная в ком лодка упала в воду. Викар тут же крикнул нужные слова, грохот прибоя заглушил шум раскрывавшегося суденышка…