– Ну, в Финляндии.
– В Мордовии, блин! Сейчас только Федю Сумкина с Логовазом и Баралгином дождёмся и дальше пойдём!
– Кто заказывал контакт? – голос бдительного Кузьмича прервал перебранку. – Его у нас есть! Причем серьезно, по-взрослому. Прошу выйти вперед знатоков английского, карельского, мордорского и финского… или хотя бы восточных единоборств.
– Десяток топоров на сундук мертвеца… – уныло протянул Данила.
Из тумана на другом краю лощины появилось несколько людей, одетых по схожей с удравшим пацанёнком моде – в такие же серо-бурые грубые наряды. Только на одном оказалось нечто вроде синего кафтана с широкими полами и мелкими пуговицами из желтоватого металла. Коротенькие накидочки прикрывали дядькам только плечи. Длинный хвост пришитого к этим накидочкам капюшона спускался на спину. Женька скользнул по ним взглядом и машинально заметил, что обуты все в такие же самопальные постолы с ремнями.
Дядьки выглядели хорошо за тридцать, синий так и вовсе лет на сорок, все поросли бородами, и только один попался молодой, лет на двадцать пять, но вид у него был крайне суровый.
– Это где же такие большие дяди играют так массово? Или вышли одни мастера? За что такая честь? Н-да, – Женька встретился взглядом с ближайшим, рыжим и насупленным, и его ощутимо пробрала дрожь. Эти взгляды… нехорошие такие взгляды, серьезные. И оружие не игровое, а реконструкторское. Самое настоящее железо, никаких дрынов из лыж и обмотанных изолентой старых хоккейных клюшек. У троих боевые топорики на деревянных рукоятках, небольшие, но череп такой штукой пробить можно за милую душу. Ещё копья, с железными наконечниками, острыми, и вдобавок – такой длины, что никакие, даже самые демократичные, правила ни на одну полевую игру попросту их не пропустят. Никакой резины. Резина вообще с их обликом не сочеталась. На поясах у всех висели мечи в ножнах, двое в руках держали луки. Почти все прикрывались круглыми щитами разных цветов, с обязательным железным бугорком-умбоном в середине.
Всего их тут стояло человек шесть, но Женька вдруг ощутил, как слаб и беспомощен их отряд. От людей перед ними веяло суровой реальностью, а сам Женька и его товарищи, в своих игровых прикидах, казались чем-то настолько ненастоящим, что одни эти угрюмые и пристальные взгляды могли смести их прочь.
Мужик в кафтане осторожно выступил вперед. Прикрылся красным щитом, выставил из-под него копье, как оса жало, сделал два-три шага к пришельцам и что-то сказал. Его хриплый голос звучал вроде разбочиво, но в короткой фразе слушатели не поняли ничего.
– Русский и финляндский – братья навек! – на всякий случай сказал Женька и зачем-то добавил весь наличный запас где-то слышанных финских слов. – Тайвас лио тульта, суомалайнен, перккеле.
Мужик слегка взмахнул своим копьем, причем взгляд его стал еще более нехорошим, и произнес несколько слов – то ли спрашивал что-то, то ли приказывал. Потом он двинулся вперёд. Жало копья так выразительно нацелилось на Женьку, что ему стало холодно.
Действительно, псих какой-то!
– Ладно, ладно, ты чего! – Женька отступал назад и миролюбиво демонстрировал пустые руки. – Мужик, я не того, не махаться с тобой пришел! Нечем, ты что, не видишь?
Мужик видел, и его это, похоже, устраивало. Вдруг он резко что-то крикнул, и вся ватага из-за его спины с хриплым рёвом бросилась вперёд
Женька развернулся и побежал.
Позади что-то басовито бухнуло, повеяло холодом, а по спине прошелестела мелкая ледяная крошка. Крики ярости тут же сменились на панические. Женька обернулся. Теперь к нему были обращены одни спины: мужики стремительно улепетывали в туман. На камне белело вымороженное пятно инея.
– Пошли, что ли? – ладони Дениса курились тем самым дымком, что порой витает над сухим льдом в коробке с мороженым. – Кажется, теперь они будут посмирнее…
– А как же средства убеждения? – из последних сил съязвил Женька. – Политические и просветительные беседы…
– А не пошел бы ты? – миролюбиво ответил Денис. – С просвещением после, и вообще…
– Вообще они агрессоры! – заявила Лемурка. Глаза у нее стали большие-большие, как у настоящего лемура: с такой серьезной игрой эльфийка столкнулась впервые. – Бросаются на мирных путешественников.
– Вообще-то мы на их территории, и мы вооружены, – заметил Кирилл. – С точки зрения международно-средневекового права, агрессоры как раз мы, а они защищаются.
– Они психи, и ты с ними заодно! – отрезала Лемурка. – У них оружие, а у нас что? Ты их топоры видел?
– Может, они не поняли, что у нас оружие ненастоящее? – спросил Валерка.
– У меня – настоящее! – Гала грозно качнула бревном.
– Да уж, это точно, – хихикнул Данила, – бревно в умелых руках – оно и в Африке бревно.
– А у них, значит, оружие настоящее? – задумчиво уточнил Женька.
– А ты сам не видел?
– Не в этом дело.
– А в чем?
– В том. Мы попали в такое место, где у настоящих бородатых дядек настоящие топоры, и они очень по-настоящему собирались проломить этими топорами наши головы. И если бы не этот добрый отморозок с его ледяной сферой – уже и проломили бы. В соответствии с нормами международно-средневекового права.
– Кончай базар! – Лемурка нервно переминалась с ноги на ногу. – Чего мы стоим-то? Они же за подкреплением побежали, неужели не ясно? Сейчас такую толпу приведут, что никаких снежков массового поражения не хватит. Я лично их лепить не умею. Пойдемте куда-нибудь, а?
Она была фатально права. Стоять на месте не имело смысла ни при каком раскладе. Даже если предположить, что ролевики нарвались на лагерь совсем уж отмороженных реконструкторов. Из клана сорванных башен…
– Пойдем за ними по следу? – предложил Денис.
Женька кивнул. След панического ужаса в душах беглецов после магической атаки тянулся по долине, как борозда за трактором "Беларусь" по раскисшему полю.
Отряд медленно и осторожно двинулся вперед. Снова появилась чахловатая трава, а в ней тропинка. На перевале дороги разделились: тропинка вела в одну сторону, а след беглецов уходил куда-то в заросли на горе. Отряд замер.
– Что-то мне подсказывает, что идти в лес и там нарываться на засаду этих серьезных мужчин не стоит, – философски заметил Кирилл. – Они, конечно, не вьетконговцы с автоматами, тут не джунгли, да и мы на морскую пехоту армии США не похожи, но я всё равно предлагаю идти по тропинке. Там может оказаться деревня.
– А хорошо ли это? – спросил Кузьмич. – Может, они там уже сбежали все?
– А засада лучше, да? Так хоть разберемся, наконец, куда попали. Мирных жителей разговорить проще.
По тропинке они шли еще минут двадцать. Признаки близкого жилья действительно попадались, в основном – россыпями коровьих лепешек на траве. А когда появилось само жилье, его далеко не сразу увидели и совсем не сразу признали.
– Тролли… – дверь первым заметил Валерка. Не самое простое дело, поскольку неизвестные строители провертели её прямо в холме. Или всё-таки в доме?
Под горой стояло три невысоких травянистых холмика, один большой, шагов двадцать в длину, и два поменьше. Все прямоугольные, с покатыми вершинами. В торцах – двери, на крышах – одно маленькое квадратное окошко. Из окошка дома побольше лениво курился сизый дым.
– Надо же, – выдохнула Лемурка. – Тут что, настоящие хоббиты живут?
– Да уж! – Женька не сводил глаз с двери. – Они, я надеюсь, не людоеды?
– Да дались тебе эти людоеды, уголёк! До Африки далеко, не переживай
– Людоедством, вообще-то, грешили везде, где с едой плохо было, – задумчиво сказал Кир. – Даже в Германии ещё в средневековье порой до этого доходило. Да и на Руси, помнится, не всё гладко с этим делом обстояло. Под голодные или чумные годы такое начиналось – до сих пор читать жутко.
– Овец своих пусть сначала сожрут, – сказал Денис. – Земля тут, конечно, плохая, но что-то же на ней растёт?
– Интересно, кстати, почему у них так всё бедно? – задумчиво протянула Лемурка. – У профессора чётко было написано – круглые окна, застеклённые…