Вечером, когда стемнело, Хокмун встал с кровати и спустился в парадный зал. Там никого не было. Он озирался по сторонам в мерцающем свете каминного пламени и размышлял, в какую историю он попал на этот раз.
Вскоре из дальней двери вышел Богенталь и, улыбаясь, подошел к нему. Губы философа беззвучно шевелились. Потом Богенталь, склонив голову, сделал вид, что внимательно слушает ответ Хокмуна, и тогда герцог, наконец, понял, что это представление предназначено для тех, кто с помощью Черного Камня наблюдает за ними.
Услышав за спиной шаги, Хокмун не обернулся, продолжая притворяться, будто участвует в разговоре с философом.
Немного погодя раздался голос графа:
— Дорогой герцог, мы знаем, что такое Черный Камень, и знаем, зачем вас сюда послали. Правда, мы также понимаем, что вас заставили сделать это. Я попробую объяснить вам…
Хокмун было несколько растерялся от такой странной ситуации: Богенталь, старательно изображающий разговор, голос графа, исходящий словно ниоткуда.
— Сразу, как вы оказались в замке, — продолжал граф, — я понял, что Черный Камень — это нечто большее, чем вы рассказали нам тогда, хотя, возможно, вы и сами не знали этого. Оказывается, лорды в Гранбретании не очень-то высокого мнения обо мне — я много времени посвятил изучению магии и других наук и у меня есть древняя рукопись, в которой описана машина Черного Камня. Сначала я не мог понять, что вы сами знаете о возможностях Камня, и постарался выяснить это, не вызвав подозрения у лордов. Для этого нам пришлось лишить вас сознания и тем самым хоть на какое-то время отключить Черный Камень.
В строчках сочиненной Богенталем баллады, столь вдохновенно им прочитанной, было скрыто заклинание — руна. Рунический стих с его особым ритмом и размером был создан специально для вас, дорогой герцог. И своей цели — вызвать у вас обморок — мы достигли. Мы надеялись, что лорды не будут искать причину вашей неожиданной слабости в замечательных стихах Богенталя, а подумают, что вы просто слишком много выпили. Пока вы спали, нам с Богенталем удалось проникнуть в ваши тайные мысли, И должен сказать, что сделать это было не просто — уж слишком глубоко они у вас скрыты — как зверек, который от страха зарывается в землю так глубоко, что начинает задыхаться и умирает от недостатка воздуха. Но зато мы узнали все или почти все из того, что произошло с вами в Лондре. Признаться, что я готов был убить вас, когда узнал, зачем в действительности вы приехали в Камарг. Но затем я понял, что внутри вас идет борьба, о которой вы даже не подозреваете. И если бы это состояние не было столь очевидным, я был бы вынужден убить вас или позволить Черному Камню сделать это.
Хокмун, который все это время поддерживал немой разговор с Богенталем, услышав эти слова, вздрогнул.
— Но вы не виноваты в случившемся — продолжал граф, — и я подумал, что, убив вас, я убью потенциального и очень опасного врага Гранбретании. Я сохраняю нейтралитет, но Гранбретания глубоко оскорбила меня, и поэтому я не желал бы смерти такого человека, как вы. Итак, нам все известно. Но именно поэтому, дорогой герцог, ваше положение не столь безнадежно. Я могу на некоторое время лишить силы Черный Камень. Когда я закончу говорить, вы спуститесь в мои покои, и там мы займемся этим. У нас мало времени, поэтому поторопитесь.
Хокмун услышал удаляющиеся шаги графа. Богенталь улыбнулся герцогу и громко сказал:
— Если хотите, я покажу вам те части замка, в которых вы еще не были. Мало кому довелось побывать, например, в личных покоях графа.
Хокмун понял, что эти слова предназначены для наблюдателей — там, в Лондре. По всей видимости, Богенталь надеялся возбудить в них любопытство и таким образом выиграть время.
Богенталь вывел его из зала и повел по длинному коридору, который упирался в занавешенную гобеленами стену, Раздвинув их, Богенталь прикоснулся к маленькой кнопке в каменной плите, и тут же часть стены озарилась ярким светом, потом свет начал меркнуть, и в стене открылась небольшая дверца. Хокмун вошел первым, за ним — Богенталь. Они оказались в комнате, стены которой были увешаны старыми картами и какими-то схемами. Пройдя эту комнату, они очутились в следующей, чуть больше первой. Там стояло множество странных аппаратов, а вдоль стен тянулись большие книжные полки с толстыми старинными фолиантами по химии, магии и философии.
— Сюда, — прошептал философ, отодвигая занавес и открывая темный коридор.
Хокмун напрягал зрение, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, но безуспешно. Он осторожно пробирался по коридору, и вдруг яркий белый свет ослепил его.