— Гадство! — Произнес я на русском и следом добавил несколько непечатных слов. Похоже, призрачная надежда, что все обойдется, пошла прахом.
Несколько часов, проведенных в путешествии через Порыв Ветра, завершились тусклой вспышкой, довольно жестко выбросившей трех шаманов невдалеке от того места вокруг которого клубился низкий серый туман. Он буквально излучал опасность и, казалось, даже на довольно внушительном расстоянии, до орков доносился тухлый тяжелый запах. Впрочем, все трое прекрасно понимали, что ни пахнуть, ни, тем более как-то ощущаться на физическом уровне, это призрачная масса никак не могла, ибо это был Шааги. Та часть, которую голодный дух спроецировал в реальность, чтобы добраться, до лакомых кусочков в виде смешанного клубка из сияющей энергии окутывающей девять живых существ, спрятавшихся от смертельной опасности под магическим куполом.
— Радон, мы прикрыты?! — Покосился в сторону длинноволосого шамана, Верховный.
— Да, все в порядке. Он нас не учует.
— Ты был прав, говоря, что твоя внучка будет в безопасности. — Хмыкнул Ухар, кивнув в сторону обороняющихся. — Они неплохо огородились от слуг Темного, даже он сам лично такую защиту преодолеть сходу сможет вряд ли.
— Ты присмотрись получше. — В голосе Радона звучало неприкрытое удивление. — Детишки неплохо потрепали низших, прежде чем спрятались. — Орк указал пальцем на оплавленные воронки по периметру купола. Там же темнело немало туш гигантских насекомых в разной степени целости.
— Маги. — Отмахнулся Верховный. — Уж на что у них хватает и сил и воображения, так на грань разрушения. И сразу предупреждаю, — среди них есть один… особенный молодой человек. По первости он может показаться вам одержимым, но это не так. У меня даже есть подозрение, что к людской расе он отношения вообще не имеет. Кто он на самом деле, мне не известно. Но, при нашей первой встрече с ним, видения сказали, что наша задача, доставить его со спутниками в Кааран.
— Видения? — Посерьезнев, спросил Радон.
— Касательно этого «человека» их у меня было много. Хотя, четко рассмотреть что-либо было практически невозможно. Ясно только одно, — парень, не человек, его судьба заключена в самопожертвовании на наше общее благо и, что мне сильно не нравится, за его спиной стоит некая тень. Абсолютно точно лишь последнее, все остальное просто наиболее вероятно.
— Ладно. — Задумчиво протянул Ухар. — Сделаем, раз надо. Не люблю я твои видения. Обычно ничего кроме серьезных неприятностей они не предвещают. Бери пример с меня. Что не предвестники духов, то радостные новости.
— Так что, болтаем дальше, или начинаем работать? — Одернул товарищей Радон. — Шепот Духов не вечен. Шааги почует нас к первой звезде. Времени не много. — Он поднял лицо к темнеющему небу и шумно выдохнул. — Да и силу мои духи пьют как не в себя. Не люблю напрягаться.
— Нет, придется немного подождать. — Качнул головой Великий шаман. — Иначе как ты собираешься справиться с полуматериальным Шааги? Он сейчас ни там, ни тут. Туман, его тело.
— Близкая добыча заставит его воплотиться. — Криво ухмыльнулся Ухар. — Надо только подождать. — И, тут же, практически без паузы добавил. — А может и не надо. Зашевелился. — И указал когтистым пальцем на стягивающуюся в воронку дымку.
ГЛАВА 13
Всего за несколько секунд, полотно из белого «праха» насекомых и рваных клочьев тумана, оформилось во вполне себе натуральную воронку смерча. Правда, небольшого — высотой метра три, не больше. Беззвучного и, словно, нереального. Зрелище завораживало и я, признаться, не сразу сообразил сосредоточиться на магическом зрении. А когда переключился на иной спектр восприятия окружающего мира, меня пробрала дрожь.
Нет, чего-то конкретного я рассмотреть не смог, все же все эти духи и прочие шаманские заморочки похоже действительно более чем далеки от той магии, с которой я знаком, но кое-что увидел. И это «кое-что» меня сильно напрягло, хотя, казалось бы, куда уж больше.
В энергетическом спектре смерч выглядел как статичная светлая дымка, впитывающая в себя схожую, но более разреженную, субстанцию, щедро разлитую по округе, и с каждым ушедшим мгновением все больше набиравшая яркость. А в сердцевине зарождалось оно. Высокое длиннорукое человекоподобное существо, нижнюю часть которого составляла основа из скрученного в кольца тела так нелюбимых мной сороконожек. Эдакий хитиновый кентавр, быстро приобретающий материальность и впитывающий в себя то, что осталось от насекомых. И это породило во мне холодное чувство надвигающейся беды и желания оказаться отсюда подальше, и, по возможности, мгновенно. Когда оно оформится и нападет, долго нам не продержаться.