Но кончилась композиция, и я повёл Катю обратно. Присели за столик и отпили газировки, как подошли Всеволод с Ваней.
— Привет ещё раз, — сказал князь. — Вы позволите?
— Конечно, — сказал я.
Они уселись, я снова поздравил Ваню, а тот сказал, что мы красиво танцевали, особенно Катя.
— Вчера Артём говорил про покушение, — проговорил Всеволод. — Я до сих пор волнуюсь. Как это произошло?
— Всё случилось у меня на глазах! — поведала Катя. — Я и подружки всегда смотрим, когда он приезжает из Корпуса…
Она рассказала захватывающую историю со стрельбой, беготнёй и минами. Князь и Ваня внимательно слушали Катерину. Иван несколько удивлённо на меня взглянул, а Всеволод проговорил:
— Это просто кошмар, что в центре Москвы среди дня! Я даже чувствую себя виноватым, что такое стало возможным. И знаете, некоторые люди спрашивают себя, почему же я это допустил…
— Но ты ж не всесилен, — сказал я добродушно.
— Вот ты это понимаешь, а остальные… — князь махнул ладонью. — Впрочем, сам виноват. После моих неуклюжих заявлений все считают меня главным миролюбцем.
— А разве это не так? — простовато улыбнулась Катя.
— Так, — грустно согласился Всеволод. — Худой мир лучше доброй ссоры, — его улыбка резко похолодела. — Потому в моей дружине полтысячи высотных бомбовозов. А служат мне московские беры и вепри.
Я выразительно посмотрел на Ваню, и тот спокойно сказал:
— Наш тотемный бонус — мы в трансе делаем людей очень смелыми. Это нужно для стрелков бомбовозов.
— А вепри? — уточнила Катя.
— Охрана аэродромов, — ответил князь. — Их боярин Фомин мой друг.
Я одобрительно улыбнулся.
— Теперь ты спрашиваешь себя, зачем Князь Москвы всё это рассказывает юному сироте, — снова подобрел Всеволод. — Тебе я скажу, что твой отец был моим другом, я перед тобой виноват. Прости, если сможешь…
Он поник головой, я бесстрастно ждал продолжения.
— А всем прочим достаточно, что ты принял моё приглашение, и что я с тобой о чём-то говорю, — лукаво улыбнулся князь.
— Тебе трудно понять, как любить отца и не соглашаться ни в чём, — глухо проговорил Ваня. — Но ты тотемный воин-рысь поймёшь воина-бера. Я всегда говорил папе, что война неизбежна…
— И почти убедил, — добродушно прервал его Всеволод. — Я всё более допускаю её возможность. Так вот, если на нас нападут, моих бомбовозов мало, и они недостаточно скоростные, летают не так высоко и далеко. Я с друзьями уже оплатил разработку новых машин и переделку предприятий. С нового для Европы года начнём выпуск. Однако, на это уйдут почти все наши средства. Что значат бомбовозы без запаса бомб?
— Коли Совет включит в список, можно заняться, — умненько вставила Катя.
— Для меня точно не включит бомбы крупных калибров. И я просто не могу сказать княжествам, что у меня их мало, — проговорил ей князь. — Только если подключится правильная общественность… — он повернулся ко мне. — Вступишься за плохого князя?
— Кстати, к вопросу о цветных металлах, — сказала Катя мне со значением.
А Ваня смотрел мне в глаза и ждал ответа. Я так же спокойно кивнул. Будут берам бомбы большого калибра, и наплевать, кто, что подумает.
— Только тут нужно постепенно, — виновато проговорила Катерина. — Нельзя просто сказать публике, что… э… кто-то отныне хороший. Примерно, месяц уйдёт…
— Мой человек свяжется с твоими секретарями, — сказал я. — Готовиться к производству начнём немедленно, — я улыбнулся Кате. — Как раз с общественностью поработаете.
Катерина печально вздохнула — сроки назначены, принято необратимое решение. А Иван вдруг заговорил разгорячено:
— Только бомбы сбрасывать тупо на города — это же глупость! У нас думают уже некоторые над управляемыми или планирующими бомбами, но папа обзывает их утопистами. А у тебя уже рации, тренажёры, всякие автоматы. Поговори со своими умниками, а?
Всеволод иронически вздохнул и поднял очи к потолку с позолоченной лепниной. Я серьёзно воззрился на Катю, та нехотя молвила:
— Подумаем…
Мари очень ценила внутренний мир Дитриха! Он ходил задумчивый и мрачный, оживал лишь во время близости с Мари и даже читал в перерывах стихи. Она хотела ему помочь, пыталась понять, но только больше его не понимала и выше ценила внутренний мир Дитриха.
А понять Дитриха совсем нетрудно, если кое-что знать. Ему же ничего не объясняли. Он догадывался, конечно, что отчёты его группы некто читает в Москве, и высказывал врагам в лицо всё! Но Дитрих и представить себе не мог, что только для этого группа и создавалась. Что перед отправкой копии в Москву русский шпион ждёт разрешения херра Кауфмана. И ведомство этого херра передаёт группе Дитриха сведения под грифом «есть мнение».