А в Семёновске на привокзальной площади уже поджидали грузовики дружины. Кто-то через общественность связался со штабом. Ребята из грузовиков занимали койки, оставляли сумки и кители, и приступали к зарядке. На политинформации обещают всех отметить и дать расписаться в приказах.
В общем, опоздал я в этот раз на чуть-чуть, хоть и прибыл последним. Я с красными ушами стоял, кивал и, чтоб ничего не говорить, поглощал кашу. Вот ведь чучело! Что мне стоило заказать для ребят поезд и самому всё согласовать с майором? Нет! Мы с Катей прощались и себя жалели!
— Трудности закаляют бойцов! — патетически подытожил Миша.
— Это, что ли, трудности? — не понял юмора его командир. — Детский садик!
— Вот в прошлом году хлебнули лиха, — доверительно сказал водитель, мой сокурсник. — По приказу Совета обороны почти три дня добирались до Смоленского княжества и полмесяца там доказывали, что не иностранные шпионы. Старый комполка новому забыл сказать, что посылал в Корпус заявку. Не до того ему стало.
И всё равно тут явная моя недоработка. Возблагодарим в душе Всевышнего, что в этот раз, кажется, обошлось без человеческих жертв и разрушений, и с красными ушами отнесём поднос с грязной посудой. А потом со своим экипажем на политинформацию, куда укажут.
Указывали строго по алфавиту, у кого фамилия командира с таких-то букв, в такую-то комнату. Всего просторных комнат с партами для изучения теории нашлось две, и они точно не готовились к такому нашествию кадетов. Сидели по трое на двух стульях за партами, по четыре кадетские задницы на каждой парте, плотненько обсели все подоконники и в проходах ещё стояли у стеночки.
Военный кратенько прошёлся по любви к Родине. Дескать, если бы не любовь, мы не стали бы кадетами и вряд ли бы тут находились. Сами должны понимать, что тучи сгущаются, повсюду враги, но мы все на месте и не дремлем.
Далее он открыл объёмную папку. Брал сверху стопки приказ и громко зачитывал фамилию. Кадет подходил, предъявлял солдатскую книжку и расписывался в приказе. Военный в свою очередь писал в журнале и в солдатской книжке, после чего просил кадета подождать в коридоре и называл фамилию следующего.
Я сидел на подоконнике, зажатый с обеих сторон кадетами, и с тоскою думал, что набилось в класс их около пятидесяти голов. Если военный потратит на каждого по пять минут, получается, что в этот раз политинформация затянется до обеда.
А ведь можно всё свести к перекличке или как-то разнести по времени, чтобы двести бойцов не ждали по нескольку часов в очереди. Если бы кое-кто смог подумать обо всём заранее.
То ли военный пропускал кадетов быстрее, то ли кадетов оказалось меньше, только я смог тронуться на выход за последним бойцом за полчаса до полудня.
— Эта… — молвил растерянный офицер. — У меня нет твоего приказа! Ты, наверное, залез в чужой класс! Как твоя фамилия?
— Большов, — говорю учтиво. — Мой приказ уже в штабе.
— Он же боярин, — вякнул кадет. — Ему можно.
Лейтенант смотрел на меня недоверчиво, пришлось предъявлять ему солдатскую книжку. Парень отчего-то покраснел и промямлил, что ещё уточнит в штабе. А я без возражений прошёл в коридор.
Хоть и стоял народ очень тесно, из моего экипажа меня сразу заметили и позвали. Я протиснулся к своим и встал у стеночки, а парни продолжили обмен мнениями.
Заряжающий Саша был на практике впервые, так что смог лишь одобрить завтрак и высказать обоснованные надежды на обед. Опытный наводчик Дима заметил, что формальности при таком стечении практикантов заняли время всего лишь до обеда. Обычно на оформление забирают книжку на месяц, и весь месяц занимаешься чёрт-те чем, как холоп какой-то.
Наш командир Николай сказал, что здорово проходить практику с боярином у него в дружине. Если сам боярин относится серьёзно, а не как некоторые. Тогда и практиканты делают только то, что и боярин, с ним за компанию.
А я скромно молчал, ибо и сам не знал планов командования. Вот как полезет немец! Впрочем, и на ближайшее будущее я данными не располагал. Про нас словно решили забыть на время…
Однако за пять минут до двенадцати явился к нам лейтенант и, возвысив голос, объявил, что нас снова зовут в столовую. Этот парень точно недавно с фронта или ещё не забыл, какие бывают курсанты военных училищ. Вовремя энергично отошёл к стене, иначе бы затоптали молодые организмы.
Я же, увлекаемый общим потоком, стараясь держаться своего экипажа, ворвался в столовку и занял очередь. Пока командир и наводчик убеждали кадетов, что они тут точно стояли, заряжающий взял на всех разносы.