Обычным днём Штанмайера вызвали «наверх», он традиционно взял с собой Дитриха и погнал того с отчётом на кафедру. Доцент взошёл на возвышение, оглядел кривые лица собравшихся, прокашлялся и заговорил своим мерзким голосом:
— Господа! Все вы давно знаете, что группа Штанмайера изучает теоретическую связь реальностей и её практическое использование. К сожалению, к магически отсталой реальности у нас нет доступа, потому мы собираем сведения о предполагаемом нами с высокой вероятностью попаданце. Об Артёме Большове.
Дитрих налил себе из графина половинку и, отпив, продолжил:
— Что мы, так сказать, имеем фактически? В его мире тоже происходят техногенные катастрофы, что предполагает наличие техники. Вы возразите, что попаданцу могли вовремя проломить череп тяжёлым предметом? Мы тоже не исключаем такой возможности, но более склоняемся к версии катастрофы.
Дело в том, что мы провели психологический анализ Артёма и можем уверенно утверждать — он точно не жертва. Попаданец довольно быстро освоился со своим положением. Довольно хорошим положением, боярину в Гардарике доступно очень многое. Намного больше, чем всем остальным.
Однако разве попаданец сосредоточился на доступных боярину наслаждениях? Нет! Он агрессивно использует боярство для достижения своих целей. Его учёба в Корпусе и всё, что он делает, лишь добавляют ему трудностей, но он готов к осложнениям.
Дитрих снова пригубил из стакана и продолжил:
— Итак, господа, Артём не считает себя жертвой судьбы или обстоятельств, он навязывает судьбе свою волю. В его мире есть техника. Мы сделали анализ редких заявлений Большова и можем говорить, что попаданцу не было и двадцати лет. В этом возрасте люди очень агрессивны.
Что же он делает, став боярином? Большов говорит, что Европу ненавидит и объявляет нам войну. Не вдаваясь пока в суть, скажу, что это очень личное заявление. Такое может быть вызвано лишь своими переживаниями. Учтём это и обратим внимание на содержание. Вывод прост, в его мире Европа что-то сделала его Родине.
Мы не можем уверенно утверждать, что попаданец непременно русский, но то, с каким упорством он создаёт и преодолевает трудности, просто не оставляет нам другого вывода.
Итого: Родине некоего молодого русского в его мире Европа по-настоящему сделала больно. Не насмерть сделала, ещё остались там русские, и у них есть техника. Но, господа! В его мире Европа победила или побеждает его страну!
Даже Штанмайеру стало интересно, и он со всеми вместе внимательно слушал. Дитрих же пригубил из стакана и заговорил далее:
— Это лишнее подтверждение тезиса нашей прогрессивной науки, что без магии Европа настолько опередила бы русских в неких не магических технологиях, что точно бы их покорила.
К сожалению, нам закрыт не магический мир, мы можем лишь издали наблюдать за боярином Большовым. Но пока отставим и Артёма, взглянем на ситуацию без него. Сейчас Европа ещё опережает Гардарику технологически…
Генерал с ёжиком седых волос глухо спросил с места:
— В чём, например?
Дитрих спокойно ответил:
— Ну, в чём-нибудь. Группа профессора специально не занималась, но и в быту всем видно, что эти косорукие бездари всё делают не так. Однако вопрос вполне своевременный, ибо время работает на русских — у них больше магов, они совершенствуют магию и везде давят технологии. Не мне вам рассказывать про рыночную эффективность магов.
Кивнули все, даже генерал с ёжиком и профессор Штанмайер, и Дитрих смог вернуться к докладу:
— Отсюда простой вывод — мы не можем тянуть с восточным вопросом и должны его решать более энергично. Не магическая Европа смогла там, мы должны суметь здесь. Но вы скажете, куда занесло докладчика — это и так все понимают и вообще не его дело. И будете правы, потому перехожу к Артёму Большову.
Прежде всего, попаданец не был военным человеком в своём мире. Прошедший армию в том или ином виде точно не пойдёт в неё снова, если совсем из ума не выжил, останется гражданским. Судя по психологии, попаданец ещё молод, и пошёл он в кадетский Корпус. Так сказать, в армию в квадрате.
По выводам наших специалистов, попаданец не имеет каких-то военных технологий своего мира. Впрочем, невоенных знаний у него тоже нет совсем или очень немного. Он — это лишь общее отношение и решения в конкретных ситуациях.
Дитрих попил водички и снова стал гундосить:
— Посмотрим же на отношение и решения боярина. Его совершенно не смущает существование Польши, разделительного буфера. Для него война с нами так реальна, будто он видел или знает судьбу тех, кто оказывается между мощными силами.