Пытливые взоры сошлись на мне, и я не стал томить народ, взял и развернул свёрток. Под тканью оказались чёрные ножны с серебряными накладками, из них торчала строгая ручка меча из моржового зуба. Никаких надписей или камней.
Я вынул из ножен клинок. Лезвие пошло удивительно легко, хоть и чувствовался его немалый вес. На длинном мече ближе к рукояти вытравили и зачернили старые руны, а металл переливался разводами тысяч оттенков стали.
— Булатный клинок, — проговорил Авдей. — Ректор знает толк в оружии.
— Но сто тысяч, — неуверенно сказал я.
— Ему уже много веков, — сказал Мухаммед. — С ним наши предки наводили свои порядки на этом огромном пространстве.
— Судя по фасону, двенадцатый век, — прокомментировала Клава. — У самой рукояти должна стоять метка мастера.
Я взялся рассматривать лезвие и задумчиво ответил:
— Вот нечто похожее — просто «О» и точка.
— Это одинцовский меч, — сказала Надя. — За сто тысяч такой ушёл с аукциона два года назад.
— Покупатель неизвестен, но меч точно в Гардарике — за этим следит особый совет, — добавила Клава.
Я вернул меч в ножны, снова его закутал и положил пока на чайный столик. Повернулся к Кате и деловито сказал:
— Тогда, может, спать уже пойдём?
— Пойдём, — согласилась Катя, поднимаясь. — Я только Светку сначала уложу.
— Вот укладывай, а я пока помолюсь, — решил я. — Всем спокойной ночи.
— Пока, — проговорили рыси в разнобой, поднимаясь.
Глава 18
Воскресенье началось как обычный выходной. Катя сначала поменяла Свете пелёнки и покормила, а потом приступили к зарядке и другим делам. Все усиленно делали вид, что день обыкновенный, и ничего они не ждут.
Нормальный человек так бы и решил, только я и Катя маги. Её ситуация умиляла и немного веселила, она ласково улыбалась, а я сохранял невозмутимость, ибо плевал на чувства рысей, которые к тому же они не хотят показывать.
До завтрака сказал Авдею и Мухаммеду, что, раз мне сегодня гараж не нужен, пусть ворота переделают полностью. Чтоб другого водителя так же машиной не размазало, нужно перенести замок выше и вбок, куда-нибудь в укрытие. И, наверное, пользуясь случаем, пора уже сделать кнопку Миланье, чтоб открывала…
— Не, пусть и дальше кнопкой только закрывает, — проворчал Мухаммед. — Открывать ворота в гараж должен шофёр.
Я молча кивнул с грустным лицом — рыси тут отвечают за безопасность, а мы все немного параноики. Авдей подошёл к телефону звонить в ремонтную фирму. Миланья пришла во время его разговора, но ждала, когда он закончит, и лишь тогда пригласила к столу. Мы чинно встали и пошли в столовую.
После завтрака политинформация, очередь была Клавы. Уровень русофобии в Европе нарастает, и просто диву даёшься с некоторых сочинителей. Серьёзно казалось, что хуже предыдущих грехов русских просто не придумать, но всё-таки придумали! И откуда-то возникает уверенность, что через неделю или две нынешние статейки нам же покажутся невинными.
Клава привела в пример несколько ярких образцов. Бедные, пьяные, тупые, ленивые и жадные русские! Даже таким отвратительным созданиям со столь пакостными наклонностями нормальный человек не пожелает этаких лишений и эксплуатации злобным боярством. Чуть сам не поверил! Только я и есть боярин и мне вообще безразлично.
Причём никаких практических выводов не делается — на самом верху лидеры продолжают не замечать Гардарику. Свободные англичане вплоть до уровня народных избранников кроют нас почти по-прежнему, они же за счёт русофобии были избранны или надеются избираться вновь.
Гардарику на страницах газет лишь в последнее время немного потеснил Европейский Союз. Пока совсем чуточку, англичане ещё называют себя «тоже европейцами», а верхи думают с ЕС договориться. Не вполне осознали, с кем их угораздило связаться.
А тем временем в Европейском Союзе чувствуется чьё-то вмешательство. «Независимые» журналисты добросовестно отрабатывают контракты, но их теснят материалы о злобных островитянах, которые всю дорогу европейцами только притворялись.
Смена вектора в прессе Европы кем-то явно задаётся сверху, и журналисты континента опережают англичан. К тому же немцы насчёт Англии давно никаких иллюзий не питают и договариваться с ней не намерены.
В будущем Клава прогнозирует, что русофобию сведут на минимальный европейский уровень. Считает она это очень плохой тенденцией. Британия вскоре на весь свет заорёт, что её убивают, и будет стараться втянуть Гардарику в войну на своей стороне. А континентальная Европа просто кинется на Гардарику, ведь перед нападением следует долго и незаметно красться к жертве…