Миша просто глазам своим не верил, глядя на меня в робе и с кувалдой или монтировками. Я на общие разговоры не отвлекался, ведь наш танк проходил полугодовое ТО-2.
Сняли все оптические прицелы и сдали в специальную мастерскую для проверки и удаления люфтов. Требовалось снять траки, заменить кое-где катки. Ведущие шестерни точно нужно менять. Коробка вызывала нарекания, но в сборе на замену не было, пришлось разбирать эту. Электропривод поворота башен заедал. Движков целиком тоже не нашлось, а этот начал выдавать меньше двух третей мощности — тоже снимали, разбирали, а гильзованием и расточкой, к счастью, занималась некая фирма в городе.
Неделю моей службы всё и заняло. Миша промучился с этим динозавром две. Как раз пока сняли двигун, разобрали, потом через неделю снова собрали и поставили, успели всё остальное. Всё-таки немного удачно, что в экипаже шесть человек.
Ну, двухбашеный у нас танк, называется «Ратник-28». Миша наводчик, а я заряжающий в правой, орудие 76-мм, артиллерийской башне. В левой, противотанковой башне орудие 45-мм командир лейтенант Федя, его наводчик сержант Степан и заряжающий рядовой Андрей. А рулит мехвод сержант Вася.
Артиллеристы в отпусках, вот я и Миша за них. Экипажу с нами повезло! В других танках техобслуживанием занимаются четверо, пока двое отдыхают. И потом машина обкатывается, прицелы калибруются, и до осени в консервацию, а экипаж в отпуска или в пехоту. А с нами командир с наводчиком противотанковой пушки перед отпуском даже успеют покататься!
Нам тоже относительно повезло. В ополчении никого с располаги почти не выпускают, а в дружине служат десятками лет и ходят, как на работу. То есть кубрик на шесть человек в общем жилом комплексе был только в моём и Мишином распоряжении. Ещё бы не общий туалет на улице и не баня раз в неделю!
Зато мы могли каждый день обливаться у колонки. Серьёзно каждый день! Даже когда ездили на учения, возвращались в часть. Ну, не ночевать же умным танкистам, как какой-то пехоте, в палатках! А что лишний пробег танка — да что там того пробега! И всё равно за всё платит боярин.
Я и не возражал, обливался спокойно. Пусть пока жгут ресурсы, эти танки придётся продать. Тихоходны, неповоротливы, на уклонах неустойчивы. Башни квадратные, и броня всего 45 мм в лобовой проекции.
С экипажами тоже по большей части придётся прощаться. Ни одного занятия по эвакуации из танка. Автомат и гранаты вытащили только на ТО и, не глядя, отдали на замену.
Ни одной карусели. Ни разу не били сходу или просто на не пристреленном рубеже. Ни одного десанта. И ресурсы двигателей жгут без смысла. Не, таких танкистов в пехоту всех гнать, искупать грехи.
А пехота? Даже нас, кадетов, копать заставляли в разгрузках и касках. Пехотинцы вообще не видели этих штук. Да что там — сапёрную лопатку покажи, не все с первого раза опознают.
Танкистов хоть два раза в год заставляют шевелиться, а эти? Сколько из них подтянуться десять раз и просто пробегут двенадцать километров? Сколько они выбьют из мишеней со своими винтовками?
Прав всё-таки Коля! Неужели все невоюющие части такие?
Не, рассказывают о боярской разведке, о рысях, но они будто сами по себе. Папа о них говорил только, что есть они, а какие из себя, похоже, и сам не очень разбирался. Мутные ребята. Ладно, придутся им по душе мои реформы — сами придут. А на нет и суда нет.
В целом после практики шёл я на вокзал хмурый и задумчивый. Пешком шёл потому, что с Мишей. Сдружился я с кузеном. Вот он пояснил, что обычному кадету десять километров не крюк, если речь идёт даже о сорока копейках. Ведь это аж четыре раза можно сходить в парк на танцы! А на мороженое девочкам?
Вот брёл я задумчивый по улицам городка, и Миша спросил очень заинтригованным тоном:
— Мне-то можешь сказать, зачем тебе это всё?
— Что всё? — не понял я вопроса.
— Ну, всё! — нетерпеливо пояснил он. — Практика эта, танки, жара и пыль. Доказываешь что-то? Но кому? Ты ведь даже мне запретил о себе рассказывать!
— Зачем доказывать, — тряхнул я головой, отгоняя мысли. — Просто это моя дружина. Я ведь боярин.
— Просто для тебя это твоя дружина? — недоверчиво переспросил Миша.
— Ну да, — сказал я удивлённо. — А что такого?
— Ничего, — проговорил он весело.
Вдруг обхватил меня за плечи правой рукой и повторил, смеясь:
— Ничего! Ха-ха-ха!
Глава 9
Добирались мы до Москвы в пригородных поездах. Я бы сказал, на электричках, да не развита ещё электрофикация транспорта. Сидели перегонами на жестких деревянных скамейках, играли в дорожные шахматы — у Миши нашлись.