Дитрих снова налил из графина и, пережидая возникший ропот, выдул целый стакан. Вот поставил он пустой сосуд и заговорил далее:
— У Артёмки уже репутация, как у папы. Не просто так он единственный дал согласие англичанину на интервью — ведь за сам факт его всю жизнь могут вызвать на дуэль. «Пусть вызывают», — сказал он английскому журналисту. — «У меня хорошие учителя». Неудивительно, что его больше никто не смеет назвать попаданцем. Теперь зачем, с его слов, он согласился на беседу…
Дитрих, нагнетая паузу, налил себе из графина. Употребил полстакана и проговорил буднично:
— А согласился он на интервью, чтобы нам, европейцам, сказать, что нас ненавидит. Он не сомневается в европейском нападении на Гардарику, потому учится в Кадетском Корпусе — там готовят элиту офицерского корпуса русских. Он, боярин Большов, готовит свою дружину, и вскоре будет убивать европейских солдат…
Дитрих допил из стакана, не удовлетворился и добил воду в графине. Сказал хрипло:
— Большов фактически использовал английскую прессу, чтобы сказать вслух, что до него не осмеливались говорить. Он объявил войну с Европой непросто возможной. Он просто объявил нам войну. Это читает вся Европа. В Гардарике интервью перепечатал каждый листок. Если это попаданец…
Дитрих помотал головой и продолжил глухо:
— То у него к Европе явно что-то личное. И он в Гардарике. Контроля у тамошних магов над ним нет, но настроен он очень антиевропейски. Не мне давать вам советы, думайте, господа!
Дитрих занял место рядом с профессором. На кафедру никто долго не поднимался, наконец, вышел явный генерал в штатском. Он поправил усы и проговорил:
— В таком разрезе даже бульварные новости — просто охренеть! У нас что, получается, нет другого выхода, только нападать на Гардарику⁈ Но это же совсем бред! И ничего ж не готово…
Дитрих склонился к уху профессора и зашептал:
— Мне бы выйти!
— А на возможные вопросы кто ответит? — неприязненно проговорил Штанмайер. — Терпи теперь, раньше надо было думать.
Глава 10
После торжественного парада я окунулся в боярские будни. Сразу от близости с Катей перешёл к делам. Официально позвонил в ректорат и попросил встречи. Мне ответили, что ректор примет боярина Большова завтра в десять до полудня.
Дальше завтрак. За едой я сказал Мухаммеду и Авдею, что они мне не всё рассказывают.
— Ну, так папка должен был тебе всё сказать, — уплетая яичницу с колбасой и сыром, резонно пробурчал Авдей.
— Тем более нечего было тогда говорить, — поддержал его Мухаммед. — Убил бы тебя тот поп, и всё на том.
— А сейчас? — терпеливо молвил я, отпив апельсинового соку.
— Да ты и без нас можешь узнать, — махнул вилкой Авдей.
— Я хочу услышать всё от вас, — сказал я твёрдо.
— Ну, — заговорил нехотя Мухаммед. — Думали все, что у бати твоего магия на пистолеты. Одни не верили, проверяли. Другие верили и проверяли его на шпагах.
— Пятеро бояр и тринадцать магов проверили, — добавил Авдей. — Похоже, что передалась тебе папина магия.
Катя, забыв жевать, переводила взгляд с одного на другого. Я учтиво протянул ей салфетку и сказал:
— Это хорошо, только тренироваться всё равно нужно.
— Насчёт шпаг к Катерине, — проворчал Мухаммед. — Мы только с пистолетами.
— И тебя учить пистолетам… — позволил себе улыбку Авдей. — Наше-то дело маленькое — просто поймать твою пулю. А дальше сам.
На это замечание я лишь важно покивал, Катя вытерла блузку, и далее завтрак прошёл в пристойном молчании.
Уселись мы на политинформацию в гостиной. Катя сменила блузу и успела сказать несколько слов по-английски, как пришла Миланья и сообщила, что звонит некий Серёжа, я должен его помнить. Вот он просится на немедленную встречу. Я велел ему передать, что жду его в течение часа, и Миланья вышла, а Катерина продолжила урок.
Вскоре к нам присоединился Сергей Жучирин. Миланья проводила его в гостиную, а я молча указал ему на диван. Серёжа тихонько прошёл на диванчик и принялся внимательно слушать Катю.
Она не просто так перевела всю свою подписку на мой адрес, почти два десятка европейских газет и журналов. Когда Миланья их увидела, смогла только горестно вздохнуть, выразиться словами ей воспитание не позволяет.
Катерина всё обязательно просматривает и читает кое-что, если хватает времени. Её политинформация не содержала в себе официального мнения совета княжеств по выработке мнений в частности и вообще идеологии.