На двух машинах, на «Волге» и штабном «Москвиче» поехали в военные городки. В располагах перед строем танкистов и пехоты я сначала представился парням сам. Я понимаю, что ещё юн, но я их боярин, и мне с ними идти в бой. Я им благодарен, что выбрали мою дружину, и натурально кланялся бойцам в пояс.
Но ведь на мне не просто так мундир Московского Кадетского Корпуса, и руны на моих шевронах кое-что значат. Мне в дружине нужны не все. Кто не сдаёт зачёты Совета, не выполняет внутренние нормативы дружины, с теми будем прощаться.
За этим будет следить майор Бирюков, его я назначил командующим…
Ну, исполняющий обязанности это лишь устно, только для нас. В армии нет понятия «пока командуй», как нет «пока нецелка», это мне объяснила Катя очень хорошо.
В дружину направится лучшее оружие, техника и самое подготовленное пополнение — это я обещал обеспечить лично. Дело всех бойцов, начиная с командира, ими правильно распорядится. Они могут надеяться на меня, а я надеюсь на них.
На этом месте я заканчивал выступление, и ребята орали:
— Ура!
А что ещё скажешь? И правда ведь, юн боярин, чудит. Пока прикольно получилось, особенно тыловик правильно получил, а дальше посмотрим. Я тоже решил глаза пока парням не мозолить.
Дождался только Мирзоева с замом. Самого Руслана Ибрагимовича вежливо попросил войти в дружину и назначил новым тыловиком. Пусть звание у него просто сержант запаса, зато я в нём уверен. А звания потом Совет Обороны отсыплет.
Его зама, Вячеслава, тоже Ибрагимовича, и вы будете смеяться, тоже Мирзоева, старший брат выдернул из Казани. Ему звания без надобности, того я назначил главным по операциям с доходными домами, пока те не кончатся. Из него Мирзоев старший станет тянуть деньги и вытянет всё с большим куском души.
Вот оставив братьев Мирзоевых и майора Бирюкова разбираться, кто из них несчастнейший из баранов, я с Катей и Авдей с Мухаммедом отправились инспектировать наше фамильное загородное имение. У озера. А то отдохнуть кадету хотя бы месяц всё-таки нужно.
Боярский дом мне показался никчёмно большим и странно маленьким. Зачем теперь все эти помещения? Разве что нашим с Катей деткам, но когда они ещё подрастут, и на них так же, как когда-то на меня, будут действовать нелепые и трогательные деревянные колонны под мрамор, эта дурацкая яхта на озере.
Постоянно в доме жили экономка Агафья с мужем Тихоном, ответственным за всё остальное. Немолодая уже семейная пара. Их дочери уехали в Москву, и вышли там замуж. Против них мои папа и мама не возражали, только они почти не приезжали, хотя письма слали регулярно.
Для прочих неотложных работ Тихон нанимал знакомых в посёлке неподалёку и первым делом приносил счета отцу. А теперь со скорбным видом подал бумажки мне, когда я с кружкой какао сидел в шезлонге. Для порядку бегло их просмотрел…
— Погоди-ка, отче, — честно не понял я. — Какая помощь в похоронах?
— Так всем миром собирали, вся же семья погибла, — ответствовал степенно Тихон. — Аккурат, когда с вами несчастие случилось, и ты лежал в больнице. Андрей с семейством поехал в Крым, да, говорят, уснул за рулём, — он почтительно вздохнул. — Беда одна не ходит.
— А не тот ли это Андрей, что работал в гараже с «Волгой», когда батя её поставил на проверку? — уточнил я.
— Вспомнил всё-таки! — довольно заключил дед. — Тогда папа твой вас всех в «Ильмень» погрузил и сам сел за руль, аж охрану оставил, так спешил. А Андрей с Митяем занимались «Волгой», свечи ей чистили, этот… камбюратор, ещё что-то с топливной системой. Так я от ваших щедрот положил двадцать пять рублёв на похороны, вот.
— Благое дело, — покивал я.
Дед ушёл, а Катя с другого шезлонга лениво уточнила:
— А обе ваши машины стояли в гараже?
— Угу, — так же безразлично ответил я. — Папа не любил оставлять снаружи.
Нам не нужно уже много слов. Андрей или Митяй могли что-то плеснуть в тормозную «Ильменю». Я выжил? Могу расспросить Митю. А Андрей умер. Сам.
А больше следствие вести фактически некому. Московский розыск никогда не свяжется с боярами. Есть возможность закрыть «тухлое» дело — обязательно закроют. Бояре и сами меж собой разберутся.
Если не считать короткого отдыха, тем с Катей и занялись. Берём шпаги, она атакует. Нам не нужны слова, но ей ещё требуется хотя бы железо в руке для ментальных атак. Мне остаётся всего лишь атаку распознать и парировать.
Это намного сложней простого фехтования. В каждом движении столько смыслов! А приём целиком их ещё и поворачивает. Дело сильно осложняет то, что Катя меня любит и не причинит серьёзного ущерба. И я это знаю. Но ведь магическим приёмам меня никто не учил, а для такого «сырья», как я, пока и это хлеб.