Первый раз отметился на КПП, что я прибыл из отпуска вовремя, вторым записал инструктор по политинформации, что приступил к занятиям по расписанию. Просто за задержку на выходном одно наказание, а за опоздание на урок другое.
Вот начал дядька о том, как Родину любить, и учёба пошла своим чередом. За политикой физкультура с военным уклоном и в тяжёлых формах. Потом обед, и просто учёба, но опять же военная и тяжёлая. Нужно следить за ходом мыслей учителя, напряжённо в него вглядываться, чтобы вовремя поднять руку, уже зная правильный ответ.
Контрольные работы почти каждый урок и на них даётся очень мало времени, нужно быстро писать и думать. За малейшую неаккуратность снижаются баллы, и задания все, что в прошлой жизни шли под грифом «для одарённых».
Пять почти нормальных уроков или через день три урока и последней парой практика на танках. Выпал человеческий день, и за пять уроков меня ни разу не сочли малоактивным, то есть можно приступать сразу к самоподготовке, а то задают много.
Прямо где сидел на последнем уроке и начинаю, чтоб не терять времени. Занятия же на сегодня закончились, вот все классы временно становятся комнатами для самостоятельной работы.
Для маскировки открываю учебник алгебры и начинаю записывать решение рекомендованной задачи, из созревших. Задачи со звёздочкой тем хороши, что все они идут добавкой в самостоятельную работу…
В школе она называется домашкой.
То есть время на их решение не ограничено, и выбирай любую. Выбираю те, что вызывают интерес. Просто знаю уже, что если есть интерес, где-то в голове лежит решение. Запоминаю опять же, пока самому интересно. Если скучно — пока лишнее.
Решаются или зреют задачки сами, варятся себе в сознании и всплывают в полуготовности, как пельмешки. Тогда хватай их на физкультуре, на плацу или просто на бегу и доводи до законченного вида. Только записать…
Да. Я чувствую области мозга, могу их усиливать или ослаблять. Но как рождаются мысли, просто не знаю. И уверен, что никогда не узнаю. Да и зачем? Вот это как-то создаёт мысли — учтём важный факт. А как оно работает — ну, какая разница!
Открываю я, значит, учебник, открыл тетрадь и уже поднёс ручку, чтобы записывать, как чувствую изменение в обстановке. Двое смело вошли в класс и кого-то открыто ищут глазами. Я пишу себе, словно меня не касается.
Ощущение двух заинтересованных взглядов. Идут ко мне. Когда до них три шага, поднимаю спокойные глаза. Опять эти двое рыжих и одинаковых! А я-то думал, что сегодня точно избавлен от их общества!
— Вот он ты где сидишь, боярин! — радостно воскликнул, не то Петя, не то Стёпа.
— А мы думали, что боярин занят физкультурой! — насмешливо вякнул э… его брат.
Я опустил глаза на тетрадь. К слову «боярин» они так же мало почтительны. Не о чем с ними говорить.
— Ну, как знаешь, — сказал то ли Стёпа, то ли Петя.
— А Мухаммед и Авдей говорили, что ты их просто достал, — молвил второй.
Я резко поднял взгляд на уходящих близнецов и проговорил:
— Стоять.
Они остановились. Не повышая голоса, я приказал:
— Ко мне.
Братцы подошли и смешливо на меня уставились.
— Подождите секунду, — проговорил я, собирая сумку.
Встал, подхватив баул, и пошёл на выход, бросив им:
— За мной.
Мы вышли из учебного корпуса, я сбавил шаг и начал разговор:
— Вы рыси моей дружины?
— Точно так, боярин, — с ленцой ответил один близнец.
— А ты Стёпа или Петя? — уточнил я.
— Петя, боярин, — сказал тот, кто слева от меня.
— Приказываю при встрече мне представляться, — молвил я строго.
— Слушаем, боярин, — ответили они хором.
— Вам приказали мне открыться? — продолжил я спрашивать.
— Так точно, боярин, — сказали близнецы, а Стёпа добавил. — Авдей и приказал.
— А как вы тут оказались? — высказал я первое недоумение.
— Мы такие же подданные князя, боярин, — пожал могучими плечами Петя. — Кто может нам запретить поступать?
— Но поступить же непросто! — воскликнул я.
— Было бы желание, боярин, — усмехнулся Петя.
Я строго посмотрел на одинаковых парней, и Стёпа смущённо начал объяснять:
— Мы ведь сдали внутренние испытания. Даже для молодого воина-рыси поступить реально.
— Но берут же с шестнадцати! — не понял я. — Вы успели пройти испытания в шестнадцать⁈
— Берут с шестнадцати и до совершеннолетия, боярин, — ответил Петя. — Все смеются над «старичками», но нам-то пофиг.
— Это для военных год значит многое. Отстал в производстве от выпуска, пиши «пропало», — терпеливо разъяснил Стёпа. — Но нас же Совет сам распределяет в родной клан. Чтоб просто не убежали к своим, боярин.