Все сделали свои выводы, и пошли по домам. Весёлый я отправился со своим экипажем, у меня же в квартире госпиталь и не хотелось никого стеснять. Хотя вопрос этот тоже философский, люди же, поселив нас, потеснились.
Спали танкисты на отдельных кроватях, но все в одной комнате. Вепрь Ваня ужасно храпит. Мне-то всё равно, могу спать хоть под артиллерийским обстрелом, но Илья или Стёпа меня как мага часто будили и просили что-то сделать. И как они его раньше терпели?
Илья и Стёпа говорили, что в казарме все храпят, а в танке в шлемофонах не слышно, и я заставлял их уснуть. Но внушения хватало часа на два — противно и громко храпеть Ваня умел очень хорошо. Ну, а сам храп не лечится ничем, всё, что про это когда-нибудь слышал — шарлатанство и мистика.
Выспались всё-таки нормально, и сами проснулись в шесть. В воскресенье. После коротких дебатов порешили, что с ёлки рухнули все одинаково, и перешли к делам по распорядку.
Личная гигиена, потом размялись во дворе. Хозяева вечером нам всё показали, так их и не тревожили. Потихоньку растопили самовар и собрали всё к утреннему чаю.
Когда мы уже завтракали, мирные люди только просыпались. Впрочем, в семь по некоторым меркам тоже рано. Пацанов погодков двенадцати и тринадцати лет и старшую их сестру мама собирала в школу, а папа сам собирался на завод.
После завтрака я пожелал всем хорошего дня и отправился на трамвай. Мог бы и вызвать такси, но я никуда особенно не спешил, и это вредно педагогически. Пусть танкисты уже большие, дети ещё в школу не ушли.
Отдавая честь военным и показывая увольнительную патрулям с магами…
Без магов патрули на меня не обращали внимания, лень лишний раз лезть в карман. Вот проехался я на трамвае, прошёл в метро и снова проехался с двумя пересадками.
Вылез в центре и прогулялся до своей квартиры. Дома меня так скоро с войны не ждали и не успевали толком соскучиться, так что прикупил в коммерческом гастрономе на всех гостинцев.
На рынке вышло бы дешевле, но ведь и так пёр два пакета — даже честь не отдавал. Если бы кто-то тогда заставил меня опустить пакеты, убил бы сволочь на хрен. Я тут боярин если что.
Против всех ожиданий дома мне все обрадовались, даже выздоравливающие больные. Миланья заплакала, Оля смущённо улыбалась, а её Ваня и моя Светка улыбались открыто и агукали.
Менее всех, возможно, обрадовался врач и заодно глава госпиталя моего имени. Миланья и так строго следила, чтоб в моём кабинете оставалось всё «как при Тёме», а тут заявился сам Тёма и стул приволок.
Ну, угостил всех вкуснятиной, покачал Светку и Ваньку, внимательно выслушал грустные повести Миланьи об ужасной дороговизне и других военных ужасах, но не могу же я заниматься этим всегда.
Я, может, ответственный и мне надо сосредоточиться. Я, может, должен читать лекции. Так надо подумать, о чём их вообще читать. Что и кому я хочу сказать? И вообще нужен примерный план.
Работал с перерывами. Доктор делал обход, так мне было интересно, у кого какие жалобы. Для удовольствия нянчился со Светкой и Ванькой, и само собой отвлёкся на обед.
Ужинать не стал, а вызвал такси. Поехал в «Авдеев». Это ресторан, как «Савёловский», только там точно не должно быть Иры. Поужинал, потом приглашал девушек танцевать. Познакомился с милой Аней и в конце вечера поехал с ней типа провожать…
В Центр явился во время завтрака. В столовке узнал своих рысей и встал с подносом к столику Тимофея. Вежливо поздоровались. Он сказал, что по военному времени в нормальных учебках нет выходных.
Вчера его вызвал к себе начальник в Семёновске и передал мой приказ клану отправиться в Москву. Рыси приехали сегодня рано утром, пришлось дожидаться открытия метро. Еле успели к утренней кормёжке.
Пили уже чай, когда подошёл дежурный сержант и сказал, что меня и лидера рысей зовёт майор Востриков. Мы с равнодушным видом кивнули, и посыльный пошёл кого-то искать дальше.
Мне не пришлось вертеть головой, чтобы ощутить, как он кого-то узнал и обрадовался. Я взглянул на часы и краем глаза заметил, что сержант подошёл к незнакомому старшему лейтенанту.
— Пойдём к Антону, — проговорил я.
Тимофей допил чай и подхватил разнос с грязной посудой. Следом я тоже отнёс посуду в специальное окошко и вальяжно направился из столовой. Впереди деловым шагом шёл незнакомый старший лейтенант.
С таким чином в Центре гулял только я, а сейчас ходит мой заместитель Костя Гаев. Теперь вдруг появился новый офицер, спортивного вида русый парень двадцати с небольшим лет и не маг.
Мы его немного отпустили. Я и Тимофей с солидной неспешностью поднялись по лестнице и вошли в кабинет. Дежурного за столом не сидело, зато дверь к начальству стояла открытой. Вошли, и я сказал, козырнув: